Неточные совпадения
Для Ф.А. Снетковой в пьесе не было роли, вполне подходившей к ее амплуа. Она
вернулась из-за границы как раз к репетициям"Однодворца". Об этой ее заграничной поездке, длившейся довольно долго, ходило немало слухов и толков по городу. Но я мало интересовался всем этим сплетничаньем,
тем более что сама Ф.А. была мне так симпатична, и не потому только, что она готовилась уже к роли в"Ребенке", прошедшем через цензурное пекло без всяких переделок.
В памяти моей сохранился и другой факт, который я приведу здесь еще раз, не смущаясь
тем, что я уже рассказывал о нем раньше. Милль обещал мне подождать меня в Нижней палате и ввести на одно, очень ценное
для меня, заседание. Я отдал при входе в зал привратнику свою карточку и попросил передать ее Миллю. Привратник
вернулся, говоря, что нигде — ни в зале заседаний, ни в библиотеке, ни в ресторане — не нашел"мистера Милля". Я так и ушел домой, опечаленный своей неудачей.
Неточные совпадения
Неприятнее всего была
та первая минута, когда он,
вернувшись из театра, веселый и довольный, с огромною грушей
для жены в руке, не нашел жены в гостиной; к удивлению, не нашел ее и в кабинете и наконец увидал ее в спальне с несчастною, открывшею всё, запиской в руке.
Как ни ново и трудно было
то, что он намерен был сделать, он знал, что это была единственная возможная
для него теперь жизнь, и как ни привычно и легко было
вернуться к прежнему, он знал, что это была смерть.
Татьяна Борисовна отправила к племяннику двести пятьдесят рублей. Через два месяца он потребовал еще; она собрала последнее и выслала еще. Не прошло шести недель после вторичной присылки, он попросил в третий раз, будто на краски
для портрета, заказанного ему княгиней Тертерешеневой. Татьяна Борисовна отказала. «В таком случае, — написал он ей, — я намерен приехать к вам в деревню
для поправления моего здоровья». И действительно, в мае месяце
того же года Андрюша
вернулся в Малые Брыки.
Из толпы вышел седой старик. Он подал мне коготь рыси и велел положить его в карман,
для того чтобы я не забыл просьбы их относительно Ли Тан-куя. После этого мы расстались: удэгейцы
вернулись назад, а мы пошли своей дорогой.
Мы
вернулись в Ровно; в гимназии давно шли уроки, но гимназическая жизнь отступила
для меня на второй план. На первом было два мотива. Я был влюблен и отстаивал свою веру. Ложась спать, в
те промежуточные часы перед сном, которые прежде я отдавал буйному полету фантазии в страны рыцарей и казачества, теперь я вспоминал милые черты или продолжал гарнолужские споры, подыскивая аргументы в пользу бессмертия души. Иисус Навит и формальная сторона религии незаметно теряли
для меня прежнее значение…