Неточные совпадения
Когда «Однодворец» лежал
в комитете, а потом
в редакции толстого журнала, я
в следующее лето уже
написал драму «Ребенок».
И мы
в редакции решили так, что я уеду недель на шесть
в Нижний и там, живя у сестры
в полной тишине и свободный от всяких тревог,
напишу целую часть того романа, который должен был появляться с января 1865 года. Роман этот я задумывал еще раньше. Его идея навеяна была тогдашним общественным движением, и я его назвал"Земские силы".
Статьи свои
в"Библиотеке"он
писал больше анонимно и вообще не выказывал никаких авторских претензий при всех своих скудных заработках, не отличался слабостью к"авансам"и ладил и со мною, и с теми, кто составлял штаб
редакции.
И стал он похаживать
в редакцию, предлагал статьи, очень туго их
писал, брал, разумеется, авансы, выпивал, где и когда только мог, но
в совершенно безобразном виде я его (по крайней мере у нас) не видал.
К 1865 году (когда"Библиотека"уже висела на волоске) хорошего романа
в портфеле
редакции не было. И я уехал
в Нижний
писать"Земские силы". Их содержание из тогдашней провинциальной жизни показывало, что я достаточно
в эти четыре года (1861–1864) видел людей и новых порядков.
Тогда
в газетах сохранялся прекрасный обычай — давать театральные фельетоны только один раз
в неделю. Поэтому критика пьес и игры актеров не превращалась (как это делается теперь)
в репортерские отметки, которые
пишут накануне, после генеральной репетиции или
в ту же ночь,
в редакции, второпях и с одним желанием — поскорее что-нибудь сказать о последней новинке.
Всего этого было бы еще недостаточно, чтобы отправиться
в страну"заправским"корреспондентом. Но ни я сам, ни
редакция газеты, куда я собирался
писать, и не смотрели так серьезно на подобную поездку. Меня успокоивало и то, что я, через посредство Наке, попаду сейчас
в круг разноплеменных корреспондентов и испанцев из радикального лагеря,
в чем я и не ошибся.
Роман хотелось
писать, но было рискованно приниматься за большую вещь. Останавливал вопрос — где его печатать. Для журналов это было тяжелое время, да у меня и не было связей
в Петербурге, прежде всего с
редакцией"Отечественных записок", перешедших от Краевского к Некрасову и Салтыкову. Ни того, ни другого я лично тогда еще не знал.
Но мои попытки сразу же осеклись о недоверие немецких властей, начиная с командиров разных военных пунктов, к каким я должен был обращаться. Мне везде отказывали. Особых рекомендаций у меня не было, а
редакция не позаботилась даже сейчас же выслать мне особое письмо. И я должен был довольствоваться тем, что буду
писать письма
в"Санкт-Петербургские ведомости"не прямо"с театра войны", как настоящий военный репортер, а"около войны".
А хозяин отеля (после того, как моя корреспонденция попала, должно быть,
в немецкую печать)
написал в редакцию"Санкт-Петербургских ведомостей"письмо с уверением, что никаких пробоин
в его отеле при осаде не было.
— А мы с Зиной сегодня после обеда провели несколько воистину светлых минут! — сказал Власич. — Я прочел ей вслух превосходную статью по переселенческому вопросу. Прочти, брат! Тебе это необходимо! Статья замечательная по честности. Я не выдержал и
написал в редакцию письмо для передачи автору. Написал только одну строчку: «Благодарю и крепко жму честную руку!»
Неточные совпадения
С той поры он почти сорок лет жил, занимаясь историей города,
написал книгу, которую никто не хотел издать, долго работал
в «Губернских ведомостях», печатая там отрывки своей истории, но был изгнан из
редакции за статью, излагавшую ссору одного из губернаторов с архиереем; светская власть обнаружила
в статье что-то нелестное для себя и зачислила автора
в ряды людей неблагонадежных.
— Нет, наша
редакция вся у Сен-Жоржа сегодня, оттуда и поедем на гулянье. А ночью
писать и чем свет
в типографию отсылать. До свидания.
Вот что он
писал мне 29 августа 1849 года
в Женеву: «Итак, дело решено: под моей общей дирекцией вы имеете участие
в издании журнала, ваши статьи должны быть принимаемы без всякого контроля, кроме того, к которому
редакцию обязывает уважение к своим мнениям и страх судебной ответственности.
Уже
в конце восьмидесятых годов он появился
в Москве и сделался постоянным сотрудником «Русских ведомостей» как переводчик, кроме того,
писал в «Русской мысли».
В Москве ему жить было рискованно, и он ютился по маленьким ближайшим городкам, но часто наезжал
в Москву, останавливаясь у друзей.
В редакции, кроме самых близких людей, мало кто знал его прошлое, но с друзьями он делился своими воспоминаниями.
Пушкин просит живописца
написать портрет К. П. Бакуниной, сестры нашего товарища. Эти стихи — выражение не одного только его страдавшего тогда сердечка!.. [Посвящено Е. П. Бакуниной (1815), обращено к А. Д. Илличевскому, недурно рисовавшему.
В изд. АН СССР 1-я строка так: «Дитя Харит и вображенья». Страдало также сердечко Пущина. Об этом —
в первоначальной
редакции пушкинского «19 октября», 1825: «Как мы впервой все трое полюбили».]