Пили чай со сливками, с сухарями и, легко переходя с темы
на тему, говорили о книгах,
театре, общих знакомых. Никонова сообщила: Любаша переведена из больницы
в камеру, ожидает, что ее скоро вышлют. Самгин заметил: о партийцах, о революционной
работе она говорит сдержанно, неохотно.
Чего-чего не заставляло делать пожарных тогдашнее начальство, распоряжавшееся пожарными, как крепостными! Употребляли их при своих квартирах для
работ и даже внаем сдавали. Так,
в семидесятых годах обер-полицмейстер Арапов разрешил своим друзьям — антрепренерам клубных
театров брать пожарных
на роли статистов…
В городе-то нет
театра…» Одним словом, фантазия арестантов, особенно после первого успеха, дошла
на праздниках до последней степени, чуть ли не до наград или до уменьшения срока
работ, хотя
в то же время и сами они почти тотчас же предобродушно принимались смеяться над собой.
Живут все эти люди и те, которые кормятся около них, их жены, учителя, дети, повара, актеры, жокеи и т. п., живут той кровью, которая тем или другим способом, теми или другими пиявками высасывается из рабочего народа, живут так, поглощая каждый ежедневно для своих удовольствий сотни и тысячи рабочих дней замученных рабочих, принужденных к
работе угрозами убийств, видят лишения и страдания этих рабочих, их детей, стариков, жен, больных, знают про те казни, которым подвергаются нарушители этого установленного грабежа, и не только не уменьшают свою роскошь, не скрывают ее, но нагло выставляют перед этими угнетенными, большею частью ненавидящими их рабочими, как бы нарочно дразня их, свои парки, дворцы,
театры, охоты, скачки и вместе с тем, не переставая, уверяют себя и друг друга, что они все очень озабочены благом того народа, который они, не переставая, топчут ногами, и по воскресеньям
в богатых одеждах,
на богатых экипажах едут
в нарочно для издевательства над христианством устроенные дома и там слушают, как нарочно для этой лжи обученные люди
на все лады,
в ризах или без риз,
в белых галстуках, проповедуют друг другу любовь к людям, которую они все отрицают всею своею жизнью.
На другой день, как мы условились раньше, я привел актеров Художественного
театра к переписчикам. Они, раздетые и разутые, сидели
в ожидании
работы, которую Рассохин обещал прислать вечером. Лампа горела только
в их «хазе», а
в соседней было темно: нищие с восьми часов улеглись, чтобы завтра рано встать и идти к ранней службе
на церковную паперть.