Но я не метил в революционеры и не уходил еще в вопросы социальные, не увлекался теориями западных искателей общественного Эльдорадо: Фурье, Кабе, Пьера Леру, Анфантена; не останавливался еще с более
серьезным интересом на критике Прудона.
Неточные совпадения
На этом балу я справлял как бы поминки по моей прошлогодней „светской“ жизни. С перехода во второй курс я быстро охладел к выездам и городским знакомствам, и практические занятия химией направили мой
интерес в более
серьезную сторону. Программа второго курса стала гораздо интереснее. Лекции, лаборатория брали больше времени. И тогда же я задумал переводить немецкий учебник химии Лемана.
Но мне делалось как-то жутко и как бы совестно перед самим собою — как же это я, после семилетнего пребывания в двух университетах (Казани и Дерпте), после того как сравнительно с своими сверстниками отличался
интересом к
серьезным занятиям (для чего и перешел в Дерпт), после того как изучал специально химию, переводил научные сочинения и даже составлял сам учебник, а на медицинский факультет перешел из чистой любознательности, и вдруг останусь «не кончившим курса», без всякого звания и всяких «прав»?
Но, вне своей кучки, он не действовал на большинство съезда, где собрались далеко не однородные элементы. Вполне
серьезного политического
интереса такие чисто академические конгрессы иметь не могли. И среди иностранных делегатов были даже курьезные индивиды, вроде какого-то скандинавского майора или полковника, который бывал даже скандализован такими речами, как бакунинские, лопотал на смешном французском языке и упорно называл свое отечество, Норвегию, по-французски:"Norvegie"вместо"Norvege".
«Да, совсем новый, другой, новый мир», думал Нехлюдов, глядя на эти сухие, мускулистые члены, грубые домодельные одежды и загорелые, ласковые и измученные лица и чувствуя себя со всех сторон окруженным совсем новыми людьми с их
серьезными интересами, радостями и страданиями настоящей трудовой и человеческой жизни.
В снотворном застое, в безвыходном море лжи, у большинства женщин снаружи господствовала условная мораль — а втихомолку жизнь кишела, за отсутствием здоровых и
серьезных интересов, вообще всякого содержания, теми романами, из которых и создалась «наука страсти нежной».
Неточные совпадения
«Действительно — темная баба», — размышлял он, шагая по улице в холодном сумраке вечера. Размышлял сердито и чувствовал, что неприязненное любопытство перерождается в
серьезный и тревожный
интерес к этой женщине. Он оправдывался пред кем-то:
Если наши
интересы не связаны с поступками человека, его поступки, в сущности, очень мало занимают нас, когда мы люди
серьезные, исключая двух случаев, которые, впрочем, кажутся исключениями из правила только людям, привыкшим понимать слово «
интерес» в слишком узком смысле обыденного расчета.
Теологические возражения могли ему представлять только исторический
интерес; нелепость дуализма до того ясна его простому взгляду, что он не может вступать в
серьезный спор с ним, так, как его противники — химические богословы и святые отцы физиологии, — в свою очередь, не могут серьезно опровергать магию или астрологию.
Этот маленький полемический эпизод всколыхнул литературные
интересы в гимназической среде, и из него могло бы, пожалуй, возникнуть
серьезное течение, вроде того, какое было некогда в царскосельском лицее или нежинской гимназии времен Гоголя.
Теперь, как я слышал, между воспитанниками интернатов уже существуют более
серьезные взгляды на предстоящее будущее, но в сороковых годах разговоры вроде приведенного выше стояли на первом плане и были единственными, возбуждавшими общий
интерес, и, несомненно, они не оставались без влияния на будущее.