Неточные совпадения
Маленькая белая рука директора так и летала по бланкам. Подпишет вдоль, а потом поперек и в третьем месте еще что-то отметит. Палтусов любовался, глядя на эту наметанность. В голове круглого
человека происходило два течения мыслей и фактов. Он внимательно осматривал каждый ордер и подписывал все с одним и тем же замысловатым росчерком, а в то же время продолжал
говорить, улыбался, не успевал выговаривать всего, что выскакивало у него в голове.
Слышно, какой-то доцент у юристов собирает аудиторию
человек в двести,
говорит ново, смело, готовится к лекциям.
Но ежедневных ресурсов просто для развитого
человека, как он, с европейскими привычками, с желаньем после завтрака
поговорить о живом вопросе, найти сейчас же под боком кружок
людей…
Говорить с этим
человеком ей не о чем.
— Да я
говорю вообще, дяденька. Но, между прочим, и вы косвенно… Нельзя же так именитых
людей!.. И после того, что он себя выдавал…
— Это ты не гоноши… Я — русак. В деревне родился… стало, нечего меня русскому-то духу обучать… А вы очень не тянитесь… за барами, которые… кричат-то много… Он,
говорит, западник… Мы не того направления. Вы оба о том лучше думайте, чтоб кур не смешить да стоящим
людям поперек дороги не становиться, так-то!
Дом управлялся Марьей Орестовной.
Люди у ней ходили в струне. У Евлампия Григорьевича и не найдется даже таких звуков, как у его супруги, для отдачи приказаний. Она
говорит иногда в нос, чуть заметно, — уже совсем с барской нервностью и вибрацией.
Она начала
говорить, как ей всегда была противна эта грязная, вонючая Москва, где нельзя дышать, где нет ни простора, ни воздуха, ни общества, ни тротуаров, ни искусства, ни умных
людей, где не «стоит» что-нибудь заводить, к чему-нибудь стремиться, вести какую-нибудь борьбу.
— Вы не знаете, — живо перебила она, — какой я
человек. До сих пор я не жила… Я уже
говорила вам.
Против Таси, через комнату, широкая арка, за нею темнота проходного закоулка, и дальше чуть мерцающий свет, должно быть из танцевальной залы. Она огляделась. Кто-то тихо
говорит справа. На диване, в полусвете единственной лампы, висевшей над креслом, где она сидела, она различила мужчину с женщиной — суховатого молодого
человека в серой визитке и высокую полногрудую блондинку в черном. Лиц их Тасе не было видно. Они
говорили шепотом и часто смеялись.
Не о Василисе Мелентьевой шел спор между молодыми
людьми. Они нравились друг другу. Это было сразу видно. Тася прислушивалась к звукам их голосов. Вот если бы она так же на сцене
говорила, вышло бы и правдиво, и весело… Больше ничего ведь и не нужно… А как трудно все это выполнить!..
Армяшка один, восточный скудоумный
человек, раз начал на него орать: „Не смеешь мне
говорить „ты“!
Не смеешь!“ Он потом над собой подтрунивает: „Обругал,
говорит, меня восточный
человек.
— И пускай их, —
говорил пристав. — С меня взятки гладки… Нынче Татьянин день… можно и лишнее сказать… Римского духу нет в нас… И русский
человек — скудный, захудалый
человек. Никита Иваныч, батюшка! Ты воистину рек… А и соборы были земские… При тишайшем царе… Недовольных сто
человек и больше… в Соловки, на цепь… Вот-те и представители!
— Но, любезный друг, —
говорил Пирожков, закусывая куском ветчины — они перешли в столовую, — все это так; а конечная цель? Дельцом быть хорошо только до известного предела… для
человека, вкусившего, как вы, высшего развития.
— Мамошка-с, я
говорю, на держании, стало быть, состояла… Это они напрасно сделали… Что же тут девицу срамить? Лучше бы самолично отвезти или со служителем послать. Да всегда на
человека, коли он это самое задумает, найдет затмение… В балете они состоят…
— И отдам, когда мне захочется. Когда они у меня будут! — глухо крикнула она, но тотчас же ее голос зазвучал по-другому, глаза мигнули раз, другой и как будто подернулись влагой. — У меня теперь ничего нет, — продолжала она уже не гневно, а искренне, — а когда меня выделят, я сумею употребить с толком деньгу, какая у меня будет. Я и хотела… по душе с тобой
говорить… Устроили бы не кулаческое заведение… Коли ты другой
человек, не промышленник, вот бы и мог…
"Не встану, —
говорит про себя больная, — нечего и волноваться". И минутами точно приятно ей, что другие боятся смерти, а она — нет… Заново жить?.. Какая сладость! За границей она — ничего. Здесь опостылело ей все… Один
человек есть стоящий, да и тот не любит…
Слово"доверие"не смутило. Палтусова и в эту минуту. Почему же не доверие? Разве Осетров знает, что сейчас произошло между ним и Леденщиковым?.. Да хоть бы каким-нибудь чудом и догадался? Надо предупредить его,
говорить прямо, без утайки, как было дело. Он
человек практики… ему постоянно поручались куши чужими
людьми, да и воротилой-то он сделался только на одни чужие деньги… Что он такое был? Учитель…
Эти слова не удивили ее. Такой
человек и должен этак
говорить и чувствовать. Ей сделалось вдруг легко. Она верила, что его оправдают. Украсть он не может. Просто захотел выдержать характер и выдержит.
В"кабине партикюлье"уже заседало
человека четыре. Пирожков оглядел их быстро. Фамилии были ему неизвестны. Один, белокурый, лохматый, в красном галстуке,
говорил сипло и поводил воспаленными глазами. Двое других смотрели выгнанными со службы мелкими чиновниками. Четвертый, толстенький и красный, коротко стриженный господин, подбадривал половых, составлял душу этого кружка.
Вина в самом деле пока в этой стороне нет — непьющие этому рады: все, поневоле, ведут себя хорошо, не разоряются. И мы рады, что наше вино вышло (разбилось на горе,
говорят люди), только Петр Александрович жалобно по вечерам просит рюмку вина, жалуясь, что зябнет. Но без вина решительно лучше, нежели с ним: и люди наши трезвы, пьют себе чай, и, слава Богу, никто не болен, даже чуть ли не здоровее.
Неточные совпадения
Подозвавши Власа, Петр Иванович и спроси его потихоньку: «Кто,
говорит, этот молодой
человек?» — а Влас и отвечает на это: «Это», —
говорит…
Ляпкин-Тяпкин, судья,
человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице своем значительную мину.
Говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Анна Андреевна. Очень почтительным и самым тонким образом. Все чрезвычайно хорошо
говорил.
Говорит: «Я, Анна Андреевна, из одного только уважения к вашим достоинствам…» И такой прекрасный, воспитанный
человек, самых благороднейших правил! «Мне, верите ли, Анна Андреевна, мне жизнь — копейка; я только потому, что уважаю ваши редкие качества».
Добчинский. Молодой, молодой
человек; лет двадцати трех; а
говорит совсем так, как старик: «Извольте,
говорит, я поеду и туда, и туда…» (размахивает руками),так это все славно. «Я,
говорит, и написать и почитать люблю, но мешает, что в комнате,
говорит, немножко темно».
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он
говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши,
человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.