В творении мира любовь Божия хочет не этого jeu divin [Божественная шутка, игра (фр.).], и в Слове Божием «игра» приписывается не Богу, но Его Премудрости, которая, восприемля откровение
Божественного творчества, ощущает радость и упоение им.
Неточные совпадения
Тварное
творчество, которое является актуальным выражением тварной свободы, есть не
творчество из ничего, но
творчество в ничто из
божественного что.
В этой свободе твари, опирающейся на тварное ничто,
божественные начала бытия существуют не в силе и славе своей, не в лике вечности, в которой они не ведают развития и восполнения, ибо не нуждаются в них, но во временном становлении, как тема и вместе задача мирового процесса, его данностъ-заданностъ, что дает наиболее точную формулу для определения и тварной свободы, и тварного
творчества.
Интуиция о трансцендентности духа по отношению ко всем своим определениям или продуктам лежит и в основе философии
творчества у Н. А. Бердяева (цит. соч.). но и он видит недостаточно различие между образом и Первообразом, между беспредельным
творчеством человека на основе софийности и абсолютным
божественным творческим актом.
Но всемогущество Божие неотделимо от
божественной любви-смирения, и «
творчество» без цели, без смысла и, главное, без любви, —
творчество ради
творчества, jeu divin в упоении собственной мощью (чувство очень естественное для невсемогущего, завистливого, склонного к хвастливому самолюбованию существа), чуждо всемогуществу Божию, себя знающему и абсолютно спокойному.
Неточные совпадения
Творчество и объективация” и книга “Экзистенциальная диалектика
божественного и человеческого”.
В художественном
творчестве Л. Толстого постоянно противополагается мир лживый, условный и мир подлинный,
божественная природа (князь Андрей в петербургском салоне и князь Андрей, смотрящий на поле сражения на звездное небо).
Необходимо пролить свет также на то, что в человеческом
творчестве может быть обогащением самой
божественной жизни, что есть ответ человека на Божий призыв.
Творчество и объективация», «Экзистенциальная диалектика
божественного и человеческого».
Моя тема о
творчестве, близкая ренессансной эпохе, но не близкая большей части философов того времени, не есть тема о
творчестве культуры, о
творчестве человека в «науках и искусстве», это тема более глубокая, метафизическая, тема о продолжении человеком миротворения, об ответе человека Богу, который может обогатить самую
божественную жизнь.