Неточные совпадения
«Тот, кто мудро познал, как надо любить (έ ρφν)
Бога, который превыше слова и знания и всяческого отношения в каком бы то ни было смысле и свободен от природы (έζηρμένου και φύσεως), кто оставит все чувственное и мыслимое, всякое время и
вечность (αιώνα) и место, и вполне освободится наконец от всякой действенности (ενεργείας), возбуждаемой чувствами, или словом, или умом, тот достигнет несказанным и непостижимым образом божественной сладости, превосходящей слово и ум; этот путь и слово ведомы только подающему таковую благодать
Богу и удостоившимся ее получить от
Бога, здесь не привносится ничего природного или книжного, раз уже все, что может быть сказано или познано, совершенно преодолено и покрыто молчанием» [Migne, 91. col. 1153 (Ambiguorum liber), ό δε θεός απλώς και αορίστως υπέρ πάντα τα οντά εστί, τα περιέχοντα τε καί περιεχόμενα… αρά σωφρόνως ό διαγνούς πώς έρ^ν του θεού δει, του υπέρ λόγον καί γνώσιν και πάσης απλώς της οιασδήποτε παντάπασι σχέσεως, έζηρημένου και φύσεως, πάντα τα αίσθητά καί νοητά καί πάντα χρόνον και αιώνα καί τόπον ασχέτως παρελεύσεται καί πάσης τελευταϊον όλης της Kai αϊσθησιν και λόγον καί νουν ενεργείας εαυτόν ύπερφυώς απογυμνώσας ά'ρ'ρήτως τε καί αγνώστως της υπέρ λόγον καί νουν θείας τερπνότητος έπιτεύξεται, καθ' δν οϊδε τρόπον τε καί λόγον ό την τοιαύτην δωρούμενος χάριν θεός καί οίταύτην παρά θεοΰ λαβείν αξιωθέντες, οϋκετ ουδέν φυσικόν ή γραπτόν έαυτφ συνεπικομιζόμενος, πάντων αύτφ των λεχθήναι ή γνωσθήναι δυναμένων παντελώς ύπερβαθέντων καί κατασιγασθέντων.].
Итак, если несозданность, и безначальность, и бестелесность, и бессмертие, и
вечность, и благость, и творческую силу, и подобное мы назовем существенными различиями в
Боге, то состоящее из столь многого не будет просто, но сложно, что (говорить о Божестве) дело крайнего нечестия.
Под именем
Бога и под именем
Вечности разумею я Дух самой
Вечности.
Бог постижим только в силу и меру своего откровения о Себе: «Видел дух мой с радостным ужасом, что вне пределов сего вечного округа (шара
Вечности) ничего не было, как только бесконечное непостижимое Божество, без цели и пределов, и что вне сего шара
Вечности ничего не можно было о самом
Боге ни видеть, ни познавать, кроме только отрицательного познания, то есть что Он не есть» (гл. V, § 6).
«Вне природы
Бог есть тайна (ein Mysterium), понимай как Ничто, ибо вне природы есть Ничто, т. е. Око
Вечности, неисследимое Око, которое стоит или смотрится в Ничто, ибо это бездна (Ungrund), и то же самое Око есть воля, понимаемая как стремление (Sehnen) к откровению, чтобы найти Ничто» (De signatura rerum, Kap.
«Если бы держал Он когда-либо в себе совет, каким образом открыться, то Его откровение не было бы от
вечности, вне чувства и места, стало быть, и тот совет должен был бы иметь начало и стать причиной в Божестве, ради которой
Бог совещался в Троице Своей, должны бы быть, следовательно, в
Боге мысли, которые явились Ему как бы в виде образов, когда Он хотел идти навстречу вещам.
Соответственно мировоззрению Беме правильнее говорить о рождении, а не о сотворении природы
Богом: «Из воли, которою Божество заключает себя в троичность, от
вечности рождается и основа природы, ибо здесь нет повеления (Fürsatz), но рождение; вечное рождение и есть повеление, именно
Бог хочет рождать
Бога и открываться через природу» [IV, 501, § 42.].
Особенно темным является вопрос об отношении
вечности к времени, к чему постоянно возвращается Беме [«
Бог стоит во времени, а время в
Боге, одно не есть другое, но выходит из единого вечного первоисточника» (IV, 295, 14).
«Ибо все вещи произошли от вечного духа, как образ вечного; невидимая сущность, которая есть
Бог и
вечность, в своем собственном вожделении ввела себя в видимую сущность и открылась чрез (mit) время таким образом, что она есть во времени как жизнь, а время в ней как бы немо».
Бог есть дух от
вечности, без основания и начала.
Но в себе же находит он столь упругое сознание своей абсолютности,
вечности, божественности, такое несомненное чувствование себя в
Боге и в себе
Бога, которое не может быть залито океаном времени и угашено в вихрях пространства.
«Я прошу вас, — резюмирует Шеллинг, — считать установленным следующее: 1) Существо того, что Н. 3. называет Сыном, есть вечно в
Боге и как поглощенное в actus purissimus божественной жизни, само с
Богом, θεός. 2) С того момента (von da), как Отец усматривает в образах своего бытия возможность другого бытия, или того момента, как ему эти образы являются как потенции, т. е., стало быть, от
вечности, с того момента как он есть Отец, вторая потенция представляется ему как будущий Сын, он, стало быть, уже имеет в ней будущего Сына, которого он в ней наперед познает, в котором он собственно принимает план (Vorsatz) мира.
«
Бога надо славить и как
вечность (ως αίώνα) и как время, как виновника всякого времени и
вечности, как ветхого днями, как прежде времени и выше времени (προ χρόνου και υπέρ χρόνου) и полагающего времена и сроки» (X, 3, col. 910)».
Августина, именно о том, что делал
Бог до творения мира, тем самым расширяется в более общий вопрос об отношении Творца к творению или о реальном присутствии Его во времени, о самоуничижении Тчорца чрез вхождение во временность и как бы совлечение с себя
вечности.
Присутствие
Бога в твари,
вечность во временности, нужно понимать как теофанию, преломление в призме времени вечно сущего, которое посылает свет и тепло всему, подобно солнцу, само ни в чем не нуждаясь, ничего не принимая и не теряя.
Говорить о какой-либо прибыли для
Бога от творения — в том ли смысле, как учит об этом Шеллинг, или в каком-либо ином — значит допускать восполнение
вечности временем, т. е. отрицать
вечность, а тем самым и временность.
Однако, будучи питаемо им, оно имеет подлинное бытие, хотя и не безосновное, ибо основа его в
вечности, но все же реальное и самобытное, ибо здесь действует творческая сила
Бога, в ничто воздвигающая мир; в миротворении, в теофании, происходит и теогония.
Бог, оставаясь существом своим (ουσία) превыше мира, творческой силой своей (ενέργεια) присутствует во временном процессе, рождается в нем: на острие меча антиномии держится это соотношение
вечности и временности.
Но, с другой стороны, она не есть и
Вечность, ибо последняя субстанциально принадлежит только
Богу, есть синоним абсолютности, самосущности, самодовлеемости Его.
Приписать Софии такую
Вечность значило бы превратить ее в Божественную Ипостась, т. е. стереть всякую грань между нею и
Богом, между тем как эта грань должна быть установлена столь же безусловно, как и между
Богом и тварью, хотя и в ином смысле.
Однако же если мы на этом только основании придадим им положительную силу
вечности, то, вслед за искусителем, объявим их
богами per se [Сам по себе (лат.).].
Апостол говорит, что ему «дана благодать сия — благовествовать язычникам неисследимое богатство Христово и открыть всем, в чем состоит домостроительство тайны, скрывавшейся в
вечности от
Бога — ή οίκονομία του μυστηρίου του οίποκεκρυμμένου από των αίώνων εν τω θεώ, создавшем все Иисусом Христом, дабы ныне соделалась известной чрез Церковь начальствам и властям на небесах многоразличная премудрость Божия и по предвечному определению — κατά πρόθεσιν των αίώνων, которое Он исполнил во
Насколько нельзя допустить в
вечности или абсолютном какого бы то ни было процесса, протекающего во времени, нового становления и возникновения, настолько же невозможно говорить и о теогоническом процессе, ибо в
Боге все предвечно сверх — есть, и в отношении к твари и для твари возможна лишь теофания.
Такой человек, который имел возможность родиться для
вечности прекрасным и совершенным и теперь уже ясно сознал эту возможность, сам сделал себя уродом, оскорбляющим
Бога этим уродством.
Неточные совпадения
— Утром? Я не говорил, что утром… А впрочем, может, и утром. Веришь ли, я ведь здесь обедал сегодня, единственно чтобы не обедать со стариком, до того он мне стал противен. Я от него от одного давно бы уехал. А ты что так беспокоишься, что я уезжаю. У нас с тобой еще
бог знает сколько времени до отъезда. Целая
вечность времени, бессмертие!
Искание смысла было первичнее искания
Бога, искание
вечности первичнее искания спасения.
Так, он справедливо думает, что душа должна предсуществовать, что она вечно была в
Боге, что мир создан не во времени, а в
вечности.
Плоть этого мира и плоть каждого из нас должна быть спасена для
вечности, а для этого нужно не уходить из этого мира в другой, не ждать переселения души и естественного ее бессмертия, а соединять этот мир с
Богом, участвовать в его вселенском спасении путем истории, спасать плоть от смерти.
Ему казалось не больше 28 лет; на лице его постоянно отражалась насмешка, горькая, бесконечная; волшебный круг, заключавший вселенную; его душа еще не жила по-настоящему, но собирала все свои силы, чтобы переполнить жизнь и прежде времени вырваться в
вечность; — нищий стоял сложа руки и рассматривал дьявола, изображенного поблекшими красками на св. вратах, и внутренно сожалел об нем; он думал: если б я был чорт, то не мучил бы людей, а презирал бы их; стоят ли они, чтоб их соблазнял изгнанник рая, соперник
бога!.. другое дело человек; чтоб кончить презрением, он должен начать с ненависти!