Неточные совпадения
Имя Божие — есть как бы пресечение двух
миров, трансцендентное
в имманентном, а потому «имяславие» [Течение
в православии, которое
возникло в среде афонских монахов
в 1912–1913 гг.
Мышление есть Абсолютное
в философии, тот свет,
в котором логически
возникает и
мир, и Бог.
У него как бы отсутствует умопостигаемый
мир идей (София), помещающийся между Богом и
миром в системе платонизма, поэтому для Аристотеля
возникает опасность полного религиозного имманентизма, растворения Бога
в мире, миробожия.
Ничто здесь есть некая божественная ύλη, первоматерия,
в которой и из которой закономерно диалектически
возникает все, и божество, и
мир, и человек.
Они находятся
в определенном иерархическом соотношении, как ступени самооткровения Ничто. Онтологически единосущны и
мир, и бог, насколько оба они суть модусы Ничто,
в котором
возникает все. И если на пути возвращения к этому Ничто человек должен восходить к богу (или богам), а далее проходить чрез бога и за бога, то лишь потому, что нельзя подняться на последнюю ступень, минуя предпоследнюю, а богобытие и есть эта предпоследняя ступень.
Если
мир не сотворен, но диалектически
возникает в абсолютном и ему единосущен, то он, следовательно, вечен и субстанциален
в своей основе; с другой же стороны, и бог здесь не абсолютен и самоосновен
в своем бытии, но рождается или происходит
в абсолютном Ничто-все.
Мировому бытию может быть, далее, приписана некоторая, хотя и ущербленная, реальность, производная от Абсолютного; так стоит дело
в системе статического пантеизма Спинозы, а также и динамического пантеизма Гартмана и Древса:
мир возникает, согласно учению последних, вследствие некоторого «скандала»
в абсолютном, — появления слепой и бессмысленной воли к бытию, вызвавшей против себя логическую реакцию
в недрах абсолютного, причем для ликвидации этого недоразумения потребовался целый мировой процесс.
Если
мир.
возникает только
в процессе удаления из абсолютного, его убыли, и лишь
в этой убыли и состоит его собственная природа, то, очевидно, миротворящее начало есть прогрессивно возрастающий минус абсолютного, или погружение его во зло: отсюда получается неизбежный антикосмизм, и самого Плотина лишь эллинский дух да непоследовательность спасали от сатанинского вывода, формулированного Мефистофелем...
Мир возникает в абсолютном с необходимостью, как тень его, но
в этом
мире не творится никакого свершения, онтологически
в нем нет истории и нет эсхатологии.
Практическое устремление религии Abgeschiedenheit есть буддийская нирвана, не только акосмизм, но и антикосмизм: вырваться из
мира, который
возникает чрез раздвоение твари и Бога,
в изначальное божественное ничто. Очевидно, это воззрение не дает места идее истории, мирового процесса, мирового свершения: идеал восстановления первоначального состояния, апокатастасйс, есть здесь голое отрицание
мира.
Беме
в качестве основной задачи ставит себе опирающуюся на мистический опыт «дедукцию» Бога и
мира: каким образом из Ничто или
в Ничто
возникает Бог, а
в Боге или из Бога
возникает мир?
Таким исходным элементом для Когена является понятие бесконечно малого.] (по выражению «Логики» Когена); однако коренная разница с Эккегартом
в этом пункте, определяющая и ряд последующих различий, у Беме будет
в том, что у него
мир возникает не параллельно с Богом, как Его необходимый коррелат, но
в силу диалектики самого Бога или развития Его природы.
«Мы дети вечности, а этот
мир есть вырождение из вечного, и его воспринимаемость
возникает в гневе; его корень есть вечная природа, но вырожденная ибо так было не от вечности, есть разрушение, и все должно возвратиться
в вечное существо»***.
Бог творит
мир, —
в Абсолютном сверхъединстве непостижимым образом
возникает относительное и множественное, космическое εν και παν.
Мир по силе необходимости здесь
возникает, но
в то же время сам он для себя является случайностью, не имеет собственного задания и смысла.
«Мы не можем сказать, что этот
мир создан из чего-либо,
возникло лишь вожделение из свободного наслаждения, что безосновность, как высшее благо, или сущность, как вечная воля, созерцает
в наслаждении (Lust), как
в зеркале» (IV, 424, § 7).];
мир есть модус абсолютной субстанции, — на разные лады, но
в одинаковом смысле отвечают Дж. Бруно, Спиноза, разных оттенков пантеисты и монисты; следовательно, напрашивается неизбежное заключение —
мира нет
в его самобытности и относительности, а существует только Абсолютное.
Если допустить, что
мир возник из божественного меона, это будет значить, что он вообще не создан, но зарожден или эманировал, вообще так или иначе осуществился
в Боге.
Здесь
возникает основной, можно сказать даже роковой, вопрос софийной космологии,
в сущности, поставленный уже Аристотелем: что же представляет собой этот
мир, как не бессмысленное и ненужное повторение
мира идей, его удвоение?
В чем состоит творческий акт, которым создается
мир как нечто новое?
Античная философия, хотя и умела подсмотреть ничто как скрытую подоснову бытия, но оставалась бессильна перед задачей объяснить: каким образом ничто становится χώρα, или ουκ öv превращается
в μη öv, иначе говоря, как
возникает мир явлений?
Каким образом
возникает мир, т. е. это смешение бытия и небытия, каким образом вообще создается бытие и сверхбытийные семена бытия погружаются
в ничто?
Теория «естественного права»
возникла в античном
мире, но наивысшее развитие получила
в трудах философов-просветителей.
Неточные совпадения
Оставшись одна, Долли помолилась Богу и легла
в постель. Ей всею душой было жалко Анну
в то время, как она говорила с ней; но теперь она не могла себя заставить думать о ней. Воспоминания о доме и детях с особенною, новою для нее прелестью,
в каком-то новом сиянии
возникали в ее воображении. Этот ее
мир показался ей теперь так дорог и мил, что она ни за что не хотела вне его провести лишний день и решила, что завтра непременно уедет.
Волшебный
мир,
в который он уже вступал, который уже
возникал из туманных волн прошедшего, шевельнулся — и исчез.
Но, не слушая или не слыша возражений, толстовец искусно — как находил Клим — изображал жуткую картину: безграничная, безмолвная тьма,
в ней, золотыми червячками, дрожат, извиваются Млечные Пути,
возникают и исчезают
миры.
Далее по всем направлениям колонии проложены и пролагаются вновь шоссе, между портами учреждено пароходство;
возникло много новых городов, которых имена приобретают
в торговом
мире более и более известности.
Я верю, что раньше или позже
в мире должен
возникнуть «священный союз» всех творческих христианских сил, всех верных вечным святыням.