И то, что загорелось в душе впервые со дней Кавказа, все становилось властнее и ярче, а главное — определеннее: мне нужна была не «философская»
идея Божества, а живая вера в Бога, во Христа и Церковь.
Если брать эти понятия в статической неподвижности, застывшими в логические кристаллы, то основное понятие религии,
идея Божества, есть вообще лишь явное недоразумение, очевидное для всякого, обладающего логической грамотностью, это — горячий лед, круглый квадрат, горький мед.
Потому те из представителей «отрицательного богословия», которые, отрицая в применении к Божеству всякое кто или что, тем не менее оставляют в качестве единственного его атрибута бытие, взятое в его противоположности к небытию, неправомерно вводят в трансцендентную
идею Божества определение, заимствованное из области имманентного [Так, напр., Филон Александрийский, утверждая бескачественность Бога, в то же время приписывает ему, в качестве единственного определения, бытие: о ων (Vita Mos. 1 (14) 75. IV, 115).
Однако для этого Аристотель слишком серьезно и возвышенно понимает
идею Божества и старается утвердить свой теизм, подчеркивая сверхмирный, трансцендентный характер Божества, и именно при развитии этой идеи он, естественно, вступает на путь отрицательного богословия.
Неточные совпадения
И Бог у Аристотеля есть только философская
идея, постулат
Божества, «доказательство бытия Божия», вне всякого личного к Нему отношения.
Учение Платона об
идеях, вершиной которых является
идея Блага, само
Божество, необходимо имеет два аспекта, вверх и вниз:
идеи имеют самосущее бытие в «умном месте», представляя собой нечто трансцендентное мировому бытию, как быванию, но они же его собой обосновывают, бытие причастно им, а они бытию, между двумя мирами существует неразрывная связь — причины и следствия, основы и произведения, эроса и его предмета и т. д.
Мир
идей у Платона образует самостоятельную софийную фотосферу, одновременно и закрывающую и открывающую то, что за и над этой сферой — само
Божество;
идеи у Платона остаются в неустроенной и неорганизованной множественности, так что и относительно верховной
идеи блага,
идеи идей, не устранена двусмысленность, есть ли она
Идея в собственном и единственном смысле или же одна из многих
идей, хотя бы и наивысшая (особое место в этом вопросе занимает, конечно, только «Тимей» с его учением о Демиурге [«Демиург» по-греч. означает «мастер», «ремесленник», «строитель»; у Платона — «Творец», «Бог».
В системе Шеллинга (я разумею, конечно, его последнюю, наиболее совершенную и договоренную систему «Philosophie der Offenbarung») с ее учением о самораскрытии троичного
Божества через мировой процесс
идея отрицательного богословия о трансцендентности
Божества соответствует лишь определенному моменту бо-. жественной и космической диалектики.
Он различает четыре вида природы, которые объемлют в себе и
Божество и тварь: природа «не творящая и несотворенная» или
Божество вне творения, «природа творящая и несотворенная» или
Божество в творении, затем природа «сотворенная творящая», как совокупность творческих
идей или природа идеальная, и, наконец, природа «не творящая и сотворенная» или мир.
Основной
идеей теологии Эккегарта, придающей ей нехристиански-неоплатонический характер, является его противопоставление Gott и Gottheit [Бог и
божество (нем.).
По глубочайшему смыслу учения Платона, мир
идей есть не что иное, как София, т. е. хотя и живое откровение
Божества, но еще не само
Божество.
Правда, эта последняя ступень, установляющая иерархическое соотношение Творца, Софии и мира, далеко не достаточно проявлена в ранних и средних диалогах Платона, где может скорее получиться такое впечатление, что мир
идей, София, и есть самое высшее начало мира, почти сливается с
Божеством.
София — Церковь, восприемлющая на себя дары откровения триипостасного
Божества,
идея Божия есть, по слову откровения, и «тело» Христово, тело Божие.
Однако в основе его лежит глубокая
идея, содержится откровение об ипостасности
Божества, преодолевается безликий пантеизм.
«Идея человечества так же наивна, как
идея божества. Пыльников — болван. Никто не убедит меня, что мир делится на рабов и господ. Господа рождаются в среде рабов. Рабы враждуют между собой так же, как и владыки. Миром двигают силы ума, таланта».
Неточные совпадения
Православные, католики, протестанты, чувствующие себя ортодоксальными, очень нападали на мою
идею несотворенной свободы, видели в ней нехристианский дуализм, гностицизм, ограничение всемогущества
Божества.
Учение о Софии, которое стало популярно в религиозно-философских и поэтических течениях начала XX в., связано с платоновским учением об
идеях. «София есть выраженная, осуществленная
идея», — говорит Соловьев. «София есть тело Божие, материя
Божества, проникнутая началом Божественного единства».
Идея обожествления человека у Мейстера Эккерта и германских мистиков получена с Востока, от Дионисия Ареопагита, развивалась в протесте против католического разобщения человека и
Божества и ведет к пантеизму.
Космос, предвечно пребывающий в
Божестве, есть полное, гармоническое, свободное бытие, осуществленное и утвержденное бытие всех существ, всех
идей Бога в их окончательном соединении.
Нельзя осмыслить мира и мировую историю помимо
идеи Троичности
Божества, необходимо поставить в центре мировой трагедии Логос.