Неточные совпадения
Поводом послужила книга схимонаха Илариона «На горах Кавказа» (3‑е изд., Киев, 1912), в которой, в частности, утверждалось: «В
имени Божием присутствует Сам Бог — всем своим
существом и всеми своими бесконечными свойствами» (с. 16).
Правда, нравственная воля называется у Канта «практическим разумом», для которого установляется свой особый канон, причем этот «разум» постулирует основные религиозные истины: бытие Бога, свободу воли и личное бессмертие, но каким бы
именем мы ни называли веру, ее
существо от этого не изменится: ЕСИ произносит только она, постулаты же лишь постулируют, но сами по себе бессильны утверждать бытие Божие, это составляет, конечно, дело веры.
«В самом деле, каким
именем назвать Того, который не рожден, не имеет ни различий в себе, ни вида определенного, ни индивидуальности, ни числа, но есть
существо такое, которое никаких акциденций в себе не имеет, а равным образом и акциденциальному ничему не подлежит?
Евномий не согласился, однако, с толкованием отрицательных
имен Божиих у св. Василия В. и, не без некоторого основания, возражал: «Я не знаю, как чрез отрицание того, что не свойственно Богу, Он будет превосходить творения!.. Всякому разумному
существу должно быть ясно, что одно
существо не может превосходить другое тем, чего оно не имеет» [Несмелов, 135.]. Вопрос о значении отрицательного богословия в его отношении к положительному так и остался у св. Василия мало разъясненным.
В споре с Евномием св. Григорий занимает вообще не свойственную ему позицию скептического номинализма в теории познания (в учении об «
именах»): для того чтобы отвергнуть неправомерное преувеличение или, лучше сказать, ложное понимание соотношения, существующего между
именем Божиим и
существом Божиим у Евномия, св.
«Сефиры (энергии Божества, лучи его) никогда не могут понять бесконечного Эн-соф, которое является самым источником всех форм и которое в этом качестве само не имеет никаких: иначе сказать, тогда как каждая из сефир имеет хорошо известное
имя, оно одно его не имеет и не может иметь. Бог остается всегда
существом несказанным, непонятным, бесконечным, находящимся выше всех миров, раскрывающих Его присутствие, даже выше мира эманации».
Верховному
существу невозможно усвоять никакого определенного признака, никакого определенного
имени.
Есть ли это абстракции, прагматически и в этом смысле произвольно установляемые разумом термины, nomina, flaces vocis [
Имена, изреченные слова (лат.).], или же в них говорят сами res о сокровенном своем
существе?
Идеи-имена, которые составляют онтологическую основу общих понятий, суть первообразы
существ в Софии, вне которых ничто не становится причастно бытия.
Бог приводит к нему все живые
существа, «чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так было
имя ей» (Быт. 2:19).
Неточные совпадения
«Да, — соображал Самгин. — Возможно, что где-то действует Кутузов. Если не арестован в Москве в числе «семерки» ЦК. Еврейка эта, видимо, злое
существо. Большевичка. Что такое Шемякин? Таисья, конечно, уйдет к нему. Если он позовет ее. Нет, будет полезнее, если я займусь литературой. Газета не уйдет. Когда я приобрету
имя в литературе, — можно будет подумать и о газете. Без Дронова. Да, да, без него…»
Самгин был уверен, что этот скандал не ускользнет от внимания газет. Было бы крайне неприятно, если б его
имя оказалось припутанным. А этот Миша —
существо удивительно неудобное. Сообразив, что Миша, наверное, уже дома, он послал за ним дворника. Юноша пришел немедля и остановился у двери, держа забинтованную голову как-то особенно неподвижно, деревянно. Неуклонно прямой взгляд его одинокого глаза сегодня был особенно неприятен.
— А отказал, то, стало быть, не было основательных поводов кассации, — сказал Игнатий Никифорович, очевидно совершенно разделяя известное мнение о том, что истина есть продукт судоговорения. — Сенат не может входить в рассмотрение дела по
существу. Если же действительно есть ошибка суда, то тогда надо просить на Высочайшее
имя.
И если за тобою во
имя хлеба небесного пойдут тысячи и десятки тысяч, то что станется с миллионами и с десятками тысяч миллионов
существ, которые не в силах будут пренебречь хлебом земным для небесного?
Особенно любит она глядеть на игры и шалости молодежи; сложит руки под грудью, закинет голову, прищурит глаза и сидит, улыбаясь, да вдруг вздохнет и скажет: «Ах вы, детки мои, детки!..» Так, бывало, и хочется подойти к ней, взять ее за руку и сказать: «Послушайте, Татьяна Борисовна, вы себе цены не знаете, ведь вы, при всей вашей простоте и неучености, — необыкновенное
существо!» Одно
имя ее звучит чем-то знакомым, приветным, охотно произносится, возбуждает дружелюбную улыбку.