Неточные совпадения
Религия представляет собой настолько универсальный факт человеческой жизни, что просто его отрицать никому невозможно; если и скажут, что
религия не может в
настоящее время считаться свойственной в одинаковой мере всему человечеству, то ведь не надо забывать, что этот же аргумент еще в большей степени применим к эстетике, этике, даже науке.
Сказанное дает основание и для суждения о пределах религиозного гнозиса, или вообще о гностическом направлении в
религии, которое всегда существовало, в
настоящее же время проявляется с наибольшею силой, с одной стороны, в метафизическом рационализме, а с другой — в так называемом теософическом движении, точнее, в современном оккультизме.
«Для эпох неудержимого упадка определенной
религии характерно, что исполнения религиозного искусства процветают здесь как никогда при иных обстоятельствах, между тем как творческая способность к созданию религиозных произведений подлинного величия и
настоящей глубины угасает вместе с неомрачимым доверием и непоколебимой силой веры.
Молитвенный пламень этого псалма через тысячи лет с прежней силою зажигает душу. Вот
настоящая конкретная религиозная этика, и перед лицом ее с какою силой чувствуется убожество и безвкусие автономно-этических построений, — этики, притязающей быть
религией или желающей обойтись совсем помимо
религии. Псалмопевец обличает Канта.
В
настоящее время, когда вкус к серьезной и мужественной
религии вообще потерян и капризом субъективности с ее прихотливо сменяющимися настроениями дорожат белее, нежели суровой и требовательной
религией, не терпящей детского своеволия, религиозный индивидуализм находится в особой чести: те, кто еще снисходят до
религии, чаще всего соглашаются иметь ее только индивидуально; личное своеволие явным образом смешивается при этом со свободой, которая достигается именно победой над своеволием.
Неточные совпадения
Разговорам ее о
религии он не придавал значения, считая это «системой фраз»; украшаясь этими фразами, Марина скрывает в их необычности что-то более значительное,
настоящее свое оружие самозащиты; в силу этого оружия она верит, и этой верой объясняется ее спокойное отношение к действительности, властное — к людям. Но — каково же это оружие?
Исправляются Евангелие и
религия: это, дескать, все мистика, а вот у нас лишь
настоящее христианство, уже проверенное анализом рассудка и здравых понятий.
Настоящий Гегель был тот скромный профессор в Иене, друг Гельдерлина, который спас под полой свою «Феноменологию», когда Наполеон входил в город; тогда его философия не вела ни к индийскому квиетизму, ни к оправданию существующих гражданских форм, ни к прусскому христианству; тогда он не читал своих лекций о философии
религии, а писал гениальные вещи, вроде статьи «О палаче и о смертной казни», напечатанной в Розенкранцевой биографии.
О. Конт был не только верующий по своей психологической природе, но и
настоящий мистик: он верил в человечество, которое сближалось для него с вечной женственностью христианской мистики, и кончил построением позитивной
религии человечества с культом, напоминающим католичество.
Пушкин сам не знал
настоящим образом причины своего удаления в деревню; [По цензурным соображениям весь дальнейший текст опубликован в 1859 г. либо с выкидками, либо в «исправленном» изложении редакции «Атенея».] он приписывал удаление из Одессы козням графа Воронцова из ревности;думал даже, что тут могли действовать некоторые смелые его бумаги по службе, эпиграммы на управление и неосторожные частые его разговоры о
религии.