Итак, на эмпирической поверхности происходит разложение
религиозного начала власти и торжествует секуляризация, а в мистической глубине подготовляется и назревает новое откровение власти — явление теократии, предваряющее ее окончательное торжество за порогом этого зона [Термин древнегреческой философии, означающий «жизненный век», «вечность»; в иудео-христианской традиции означает «мир», но не в пространственном смысле (космос), а в историческом и временном аспекте («век», «эпоха»).]
Неточные совпадения
Но все это в то же время есть не что иное, как многоликое хлыстовство [Хлыстовство —
религиозное мистическое сектантство, возникшее в России в конце XVII —
начале XVIII в.
В основе
религиозного отношения лежит поэтому основной и неустранимый дуализм: в религии, какова бы она ни была в своей конкретной форме, есть всегда два
начала, два полюса.
С одной стороны, он разделял свойственный эпохе испуг пред Кантом, закупорившим человека в мире явлений и провозгласившим на новых
началах религиозный агностицизм или скептицизм.
Впрочем, это не мешает Гартману считать, что «мистическое и
религиозное чувство собственно и есть творческое
начало в религии, подобно эстетическому чувству в искусстве» (44).
Исходя из своего
религиозного монизма, для которого Божество есть лишь глубина бытия, а не трансцендентное
начало, открывающееся миру, Эккегарт фактически устраняет откровение Божества в собственном смысле, заменяя его самооткровением твари («прорывом» чрез тварность); соответственно этому спиритуалистически истолковывается и евангельская история.
Очевидно, что оно не может быть понято как второе
начало бытия, существующее рядом с добром: такое манихейство, помимо
религиозной абсурдности своей, представляло бы собой и метафизический non-sens.
Секуляризация власти состоит в ослаблении
религиозных уз, взаимно связывающих ее и подданных, в отрицании теургийного
начала власти и в сведении ее преимущественно к
началам политического утилитаризма, к натурально-человеческой звериности.
Но это молитвенное освящение есть лишь «молитва христианина пред
началом всякого дела», а не представляет собой
религиозного осмысления именно вот этого определенного дела, которое в существе своем остается все-таки религиозно непросветленным.
Положительная же ориентация христианства в вопросах общественности исчерпывается
началами этики, между тем одна только этика отнюдь не выражает собой
религиозного понимания вопроса (как геометрия, имеющая дело только с формою, не удовлетворяет потребности в целостном познании тела).
Во-первых, потому, что, освободившись от этой лжи, люди должны будут понять, что драма, не имеющая в своей основе
религиозного начала, есть не только не важное, хорошее дело, как это думают теперь, но самое пошлое и презренное дело.
Это не значит, что в новом средневековье обязательно количественно победит религия истинного Бога, религия Христа, но это значит, что в эту эпоху вся жизнь со всех своих сторон становится под знак религиозной борьбы, религиозной поляризации, выявления предельных
религиозных начал.
Неточные совпадения
Возникало опасение какой-то утраты. Он поспешно
начал просматривать свое отношение к Марине. Все, что он знал о ней, совершенно не совпадало с его представлением о человеке
религиозном, хотя он не мог бы сказать, что имеет вполне точное представление о таком человеке; во всяком случае это — человек, ограниченный мистикой, метафизикой.
Католики, напротив,
начинают религией и хотят преподавать ее сразу, со всею ее чистотою и бескорыстным поклонением, тогда как у китайцев не было до сих пор ничего, похожего на
религиозную идею.
В
религиозном отношении он был также типичным крестьянином: никогда не думал о метафизических вопросах, о
начале всех
начал, о загробной жизни. Бог был для него, как и для Араго, гипотезой, в которой он до сих пор не встречал надобности. Ему никакого дела не было до того, каким образом начался мир, по Моисею или Дарвину, и дарвинизм, который так казался важен его сотоварищам, для него был такой же игрушкой мысли, как и творение в 6 дней.
Истинный русский мессианизм предполагает освобождение
религиозной жизни, жизни духа от исключительной закрепощенности у
начал национальных и государственных, от всякой прикованности к материальному быту.
Дуалистическое
религиозное и моральное воспитание, всегда призывавшее исключительно к смирению и никогда не призывавшее к чести, пренебрегавшее чисто человеческим
началом, чисто человеческой активностью и человеческим достоинством, всегда разлагавшее человека на ангельско-небесное и зверино-земное, косвенно сказалось теперь, во время войны.