Неточные совпадения
Нельзя, конечно, ни на минуту забывать, сколь неточно, затемненно и извращенно открывались язычеству религиозные
истины и постигались им небесные иерархии, но, даже и памятуя в достаточной мере об этом, мы можем все-таки признать, что в почитании женской ипостаси в божестве язычеству приоткрывались
священные и трепетные тайны, не раскрывшиеся в полноте, быть может, еще доселе и боящиеся преждевременного обнажения.
Они высыпали на простую, понятную истину такую кучу мнимых
священных истин, что стало невозможно ни принять их все, ни найти в них ту, которая одна нужна людям.
Неточные совпадения
Так как у тунгусов нет грамоты и, следовательно, грамотных людей, то духовное начальство здешнее, для опыта, намерено разослать пока письменные копии с перевода Евангелия в кочевья тунгусов, чтоб наши священники, знающие тунгусский язык, чтением перевода распространяли между ними предварительно и постепенно
истины веры и приготовляли их таким образом к более основательному познанию
Священного Писания, в ожидании, когда распространится между ними знание грамоты и когда можно будет снабдить их печатным переводом.
Истине этой соответствует особая гносеология, отличная от господствующих гносеологических типов, — гносеология
священной философии.
Кто, не всуе носящий имя человека, не испытал
священных экзальтации мысли? кто мысленно не обнимал человечества, не жил одной с ним жизнью? Кто не метался, не изнемогал, чувствуя, как существо его загорается под наплывом сладчайших душевных упоений? Кто хоть раз, в долгий или короткий период своего существования, не обрекал себя на служение добру и
истине? И кто не пробуждался, среди этих упоений, под окрик: цыц… вредный мечтатель!
Ничего не оставалось бессмысленным, случайным: во всем высказывалась разумная необходимость и красота, все получало значение ясное и, в то же время, таинственное, каждое отдельное явление жизни звучало аккордом, и мы сами, с каким-то
священным ужасом благоговения, с сладким сердечным трепетом, чувствовали себя как бы живыми сосудами вечной
истины, орудиями ее, призванными к чему-то великому…
Николай Иванович. Да кто же гордый: я ли, который считаю, что я такой же человек, как все, и который поэтому должен жить, как все, своими трудами, в такой же нужде, как и его братья, — или те, которые считают себя особенными людьми,
священными, знающими всю
истину и не могущими заблуждаться и по-своему толкующими слова Христа?