Неточные совпадения
Помню, как я проснулся
в темноте, вышел
в столовую. Уже отобедали, дети с немкою Минной Ивановной ушли гулять,
в столовой сидела одна мама.
Горела лампа,
в окнах было темно. Я с затуманенной головой удивленно смотрел
в окно и не мог понять, как же
в этакой черноте может кто-нибудь гулять.
Заглянул… Эх, ты, господи! Все пропустил! Катя уже лежала
в постели, покрывшись одеялом, и читала. На ночном столике
горела свеча. Я видел смуглые, нагие до плеч руки, видел, как рубашка на груди выпукло поднималась. Горячо стучало
в висках, дыхание стало прерывистым… Не знаю, сколько времени прошло. Катя приподнялась, потянулась к свече, я на миг увидел над кружевным вырезом рубашки две белые выпуклости с тенью между ними, — и
темнота все захлопнула.
Кузнец ушел; пожар свирепствовал еще несколько времени. Наконец унялся, и груды углей без пламени ярко
горели в темноте ночи, и около них бродили погорелые жители Кистеневки.
Лицо было сильно нарумянено и набелено, а тонко обведенные тушью глаза казались громадными и
горели в темноте, как у сильного зверя кошачьей породы.
Неточные совпадения
Устав стоять, он обернулся, —
в комнате было темно;
в углу у дивана
горела маленькая лампа-ночник, постель на одном диване была пуста, а на белой подушке другой постели торчала черная борода Захария. Самгин почувствовал себя обиженным, — неужели для него не нашлось отдельной комнаты? Схватив ручку шпингалета, он шумно открыл дверь на террасу, — там,
в темноте, кто-то пошевелился, крякнув.
Ушли и они. Хрустел песок.
В комнате Варавки четко и быстро щелкали косточки счет. Красный огонь на лодке
горел далеко, у мельничной плотины. Клим, сидя на ступени террасы, смотрел, как
в темноте исчезает белая фигура девушки, и убеждал себя:
Кутузов, задернув драпировку, снова явился
в зеркале, большой, белый, с лицом очень строгим и печальным. Провел обеими руками по остриженной голове и, погасив свет, исчез
в темноте более густой, чем наполнявшая комнату Самгина. Клим, ступая на пальцы ног, встал и тоже подошел к незавешенному окну.
Горит фонарь, как всегда, и, как всегда, — отблеск огня на грязной, сырой стене.
—
В детстве я ничего не боялся — ни
темноты, ни грома, ни драк, ни огня ночных пожаров; мы жили
в пьяной улице, там часто
горело.
Станция называется Маймакан. От нее двадцать две версты до станции Иктенда. Сейчас едем. На
горах не оттаял вчерашний снег; ветер дует осенний; небо скучное, мрачное; речка потеряла веселый вид и опечалилась, как печалится вдруг резвое и милое дитя. Пошли опять то
горы, то просеки, острова и долины. До Иктенды проехали
в темноте, лежа
в каюте, со свечкой, и ничего не видали. От холода коченели ноги.