Неточные совпадения
И я плакал еще
горше. Потом стал рассуждать так: я вчера вечером блинчиков не
ел. Миша и Юля
ели. Ну и что ж? Теперь-то, утром, — не все равно? Иначе бы я себя теперь чувствовал, если бы вчера
ел блинчики? Приятнее сейчас Юле? Вовсе нет. Одинаково у всех троих ничего сладкого.
Он играет, потом вдруг отрывает скрипку от плеча. — Бож-же, боже! Если бы люди могли сразу все вместе услышать эту симфонию, чтоб дирижером
был сам Бетховен, а весь оркестр состоял из Иоахимов, — вот бы залились бы
горькими слезами раскаяния, бросились бы друг другу в объятия и стали счастливы!
Вел песню хорошим тенором студент-естественник Воскобойников, с голодным лицом, в коричневой блузе. Голос его хватал за душу. В голове кружилось, накипали
горькие похаянные слезы. Печерников слушал, бледный, поникнув головой; он
был без слуха и не
пел.
Странно
было подумать: весь этот запутанный клубок отчаяния, неверия, бездорожья, черных мыслей о жизни,
горьких самообвинений — клубок, в котором все мы бились и задыхались, — как бы он легко мог размотаться, какие бы широкие дороги открылись к напряженной, удовлетворяющей душу работе, как легко могла бы задышать грудь, только захоти этого один человек!
Я ввел его в комнату, усадил, дал напиться… Степан машинально сел, машинально
выпил воду. Он ничего не замечал вокруг, весь замерши в
горьком, недоумевающем испуге.
Постоянно бывали ближайшие сотрудники журнала: Н. Ф. Анненский, жизнерадостный старик с душою юноши; философ-позитивист В. В. Лесевич, скромный, с красным, шишковатым носом
горького пьяницы, в жизнь свою не выпивший ни капли вина (у него
была алкоголическая наследственность, он знал это и берегся); захлебисто-хохочущий публицист-социолог С. Н. Южаков с наружностью Фальстафа; изящный А. И. Иванчин-Писарев, в золотых очках, П. В. Мокиевский и другие.
Как раз в это время в «Мире божьем»
был перепечатан отрывок из курьезной статейки Зинаиды Венгеровой в каком-то иностранном журнале, — статейки, посвященной обзору русской литературы за истекающий год. Венгерова сообщала, что в беллетристике «старого» направления представителем марксистского течения является М.
Горький, народнического — В. Вересаев, «воспевающий страдания мужичка и блага крестьянской общины».
Я знавал не одного крупного человека, но подобного чувства совсем не
было при общении, например, с Чеховым, Короленко,
Горьким, Станиславским, Шаляпиным.
При приездах своих в Москву бывали Чехов, Короленко,
Горький, Куприн, Елпатьевский, Чириков, — в большинстве та литературная группа, которая впоследствии
была известна под именем «знаньевцев» (по издательской фирме
Горького «Знание»).
Под конец жизни Андреев разошелся с прежними литературными друзьями, о
Горьком отзывался враждебно и
был в тесной дружбе с Федором Сологубом.
Это
была смертельная послеродовая болезнь Александры Михайловны. Через несколько дней она умерла. Леонид Николаевич горько винил в ее смерти берлинских врачей. Врачей в таких случаях всегда винят, но, судя по его рассказу, отношение врачей действительно
было возмутительное. Новорожденного мальчика Данилу взяла к себе в Москву мать Александры Михайловны, а Леонид Николаевич со старшим мальчиком Димкою и своего матерью Настасьей Николаевной поселился на Капри, где в то время жил
Горький.
В последней фразе очевидная опечатка. «Кончать мне с тобой или нет?». Я совершенно
был не осведомлен о взаимоотношениях
Горького и Андреева и никаких тут советов Андрееву дать бы не мог. Но Андреев, как это видно и из этих моих воспоминаний, остро думал в то время о самоубийстве. Фразу, очевидно, следует читать: «Кончать мне с собой или нет?»
Я познакомился с Чеховым в Ялте весною 1903 года. Повез меня к нему
Горький, который
был с ним знаком уже раньше.
В этом отношении он
был полною противоположностью
Горькому или Короленко, которые относились к начинающим писателям с самым бережным вниманием.
Целиком, конечно,
были желательны Короленко и
Горький.
Неточные совпадения
Такая рожь богатая // В тот год у нас родилася, // Мы землю не ленясь // Удобрили, ухолили, — // Трудненько
было пахарю, // Да весело жнее! // Снопами нагружала я // Телегу со стропилами // И
пела, молодцы. // (Телега нагружается // Всегда с веселой песнею, // А сани с
горькой думою: // Телега хлеб домой везет, // А сани — на базар!) // Вдруг стоны я услышала: // Ползком ползет Савелий-дед, // Бледнешенек как смерть: // «Прости, прости, Матренушка! — // И повалился в ноженьки. — // Мой грех — недоглядел!..»
Был господин невысокого рода, // Он деревнишку на взятки купил, // Жил в ней безвыездно // тридцать три года, // Вольничал, бражничал,
горькую пил, // Жадный, скупой, не дружился // с дворянами, // Только к сестрице езжал на чаек; // Даже с родными, не только // с крестьянами,
Но так как он все-таки
был сыном XVIII века, то в болтовне его нередко прорывался дух исследования, который мог бы дать очень
горькие плоды, если б он не
был в значительной степени смягчен духом легкомыслия.
Стрельцы позамялись: неладно им показалось выдавать того, кто в
горькие минуты жизни
был их утешителем; однако, после минутного колебания, решились исполнить и это требование начальства.
Произошел обычный прием, и тут в первый раз в жизни пришлось глуповцам на деле изведать, каким
горьким испытаниям может
быть подвергнуто самое упорное начальстволюбие.