Неточные совпадения
Первый портрет — 1877 года, когда ей было двадцать пять лет. Девически-чистое
лицо, очень толстая и длинная коса сбегает по правому плечу вниз. Вышитая мордовская рубашка под черной бархатной безрукавкой.
На прекрасном
лице —
грусть, но
грусть светлая, решимость и глубокое удовлетворение. Она нашла дорогу и вся живет революционной работой, в которую ушла целиком. «Девушка строгого, почти монашеского типа». Так определил ее Глеб. Успенский, как раз в то время познакомившийся
с нею.
Неточные совпадения
И глаза ее вдруг наполнились слезами; быстро она схватила платок, шитый шелками, набросила себе
на лицо его, и он в минуту стал весь влажен; и долго сидела, забросив назад свою прекрасную голову, сжав белоснежными зубами свою прекрасную нижнюю губу, — как бы внезапно почувствовав какое укушение ядовитого гада, — и не снимая
с лица платка, чтобы он не видел ее сокрушительной
грусти.
Глядя
на бледный цвет
лица,
на большие глаза, окаймленные темной полоской, двенадцатилетней девочки,
на ее томную усталь и вечную
грусть, многим казалось, что это одна из предназначенных, ранних жертв чахотки, жертв,
с детства отмеченных перстом смерти, особым знамением красоты и преждевременной думы. «Может, — говорит она, — я и не вынесла бы этой борьбы, если б я не была спасена нашей встречей».
Когда мать выглянула из окошка и увидала Багрово, я заметил, что глаза ее наполнились слезами и
на лице выразилась
грусть; хотя и прежде, вслушиваясь в разговоры отца
с матерью, я догадывался, что мать не любит Багрова и что ей неприятно туда ехать, но я оставлял эти слова без понимания и даже без внимания и только в эту минуту понял, что есть какие-нибудь важные причины, которые огорчают мою мать.
Мари, оставшись одна, задумалась. «Какой поэтический мальчик!» — произнесла она сама
с собою. — «Но за что же он так ненавидит меня?» — прибавила она после короткого молчания, и искренняя, непритворная
грусть отразилась
на ее
лице.
Он ходил по комнате, взмахивая рукой перед своим
лицом, и как бы рубил что-то в воздухе, отсекал от самого себя. Мать смотрела
на него
с грустью и тревогой, чувствуя, что в нем надломилось что-то, больно ему. Темные, опасные мысли об убийстве оставили ее: «Если убил не Весовщиков, никто из товарищей Павла не мог сделать этого», — думала она. Павел, опустив голову, слушал хохла, а тот настойчиво и сильно говорил: