Неточные совпадения
Чиновник переставил
на их
стол бутылку с пивом и сел.
Они вошли в квартиру. У
стола сидел человек с черными усиками, двойным подбородком и черными, похожими
на пуговицы глазами. Держался он странно прямо, как будто вместо спинного хребта у него была палка.
На столе стояла
бутылка портвейну, виноград и кондитерские пирожные,
на постели лежала гитара.
Праздник был в разгаре. Сменили уж третий самовар.
На столе то и дело появлялись новые
бутылки пива. Товарища Андрея Ивановича, переплетного подмастерья Генрихсена, хорошего гитариста, упросили сходить домой и принести гитару. Стали танцевать кадриль.
За
столом сидела приятельница Тани, портниха Прасковья Федоровна.
На столе ворчал потухавший самовар, стояла
бутылка водки, кильки и колбаса.
Один
стол был накрыт в конторе для хозяина, мастеров и конторщиков, другой — внизу — для подмастерьев, третий — в брошировочной для девушек. Фальцовщицы поднялись наверх и нерешительно толкались вокруг
стола. Среди
бутылок стояли
на больших блюдах два огромных нарезанных пирога, кругом
на тарелках пестрели закуски.
Лакей вдвинул в толпу стол, к нему — другой и, с ловкостью акробата подбросив к ним стулья, начал ставить
на стол бутылки, стаканы; кто-то подбил ему руку, и одна бутылка, упав на стаканы, побила их.
Прасковья Ивановна заставила себя подождать и вышла по-домашнему, в шелковом пенюаре. Ставя
на стол бутылку какой-то заветной мадеры, она с кокетливой строгостью проговорила:
Кисочка поставила
на стол бутылку сантуринского. Я выпил, раскис и стал длинно рассказывать о чем-то. Кисочка слушала и по-прежнему любовалась мной и моим умом. А время шло. Небо уже потемнело так, что силуэты акаций и лип слились вместе, публика уже не гуляла по аллеям, фортепьяно затихло и только слышался ровный шум моря.
Неточные совпадения
Несмотря, однако ж,
на такую размолвку, гость и хозяин поужинали вместе, хотя
на этот раз не стояло
на столе никаких вин с затейливыми именами. Торчала одна только
бутылка с каким-то кипрским, которое было то, что называют кислятина во всех отношениях. После ужина Ноздрев сказал Чичикову, отведя его в боковую комнату, где была приготовлена для него постель:
Когда после того вышел он в столовую, там уже стоял
на столе чайный прибор с
бутылкою рома.
Вдовы Клико или Моэта // Благословенное вино // В
бутылке мерзлой для поэта //
На стол тотчас принесено. // Оно сверкает Ипокреной; // Оно своей игрой и пеной // (Подобием того-сего) // Меня пленяло: за него // Последний бедный лепт, бывало, // Давал я. Помните ль, друзья? // Его волшебная струя // Рождала глупостей не мало, // А сколько шуток и стихов, // И споров, и веселых снов!
Они подошли к дому; то был действительно трактир Меннерса. В раскрытом окне,
на столе, виднелась
бутылка; возле нее чья-то грязная рука доила полуседой ус.
Едва Грэй вступил в полосу дымного света, как Меннерс, почтительно кланяясь, вышел из-за своего прикрытия. Он сразу угадал в Грэе настоящего капитана — разряд гостей, редко им виденных. Грэй спросил рома. Накрыв
стол пожелтевшей в суете людской скатертью, Меннерс принес
бутылку, лизнув предварительно языком кончик отклеившейся этикетки. Затем он вернулся за стойку, поглядывая внимательно то
на Грэя, то
на тарелку, с которой отдирал ногтем что-то присохшее.