По улице, среди экипажей, шагали в ногу трое фабричных, а четвертый
шел перед ними задом, размахивая бутылкою, и с серьезным лицом командовал: «Левой! Левой! Левой!..» У трактира гудела и колыхалась толпа, мелькали кулаки, кто-то отчаянно кричал: «Городово-о-ой!.. Городово-о-ой!..»
Неточные совпадения
— А я рада, что ли, что
пошла? Ведь они
перед свадьбой всегда прикидываются: говорят, что и любят тебя, и холить будут, и пить-то ничего не пьют…
Андрей Иванович вздрогнул, как от удара кнутом, и быстро обернулся.
Перед ним стоял Ляхов, заискивающе улыбался и протягивал руку. Ляхов был в своей рабочей блузе, в левой руке держал скребок. Андрей Иванович, бледный, неподвижно смотрел на Ляхова: он был здесь, он по-прежнему работал в мастерской! Андрей Иванович повернулся к нему спиной и медленно
пошел в контору.
Андрей Иванович порывисто встал, сунул босые ноги в калоши, накинул пальто и
пошел на голос. Зина и кухаркина дочь Полька сидели в сенях, запрятавшись за старые оконные рамы, держали
перед ртами ладони и кричали: «Караул!» Каменные своды подвала гулко отражали крики.
Видно, нет другого выхода: придется смириться
перед мастером,
пойти на уступки; нужно будет почаще угощать его, чтоб давал работу получше…
И он
пошел к себе вниз; Александра Михайловна неподвижно стояла
перед верстаком. Подошли Дарья Петровна и Фокина. Дарья Петровна спросила...
— Господи, господи, что же это такое! — сказала Александра Михайловна. — То-то я сегодня утром
шла, смотрю, как будто на той стороне Таня
идет; кутает лицо платком, отвертывается… Нет, думаю, не она. А выходит, к нему
шла… И какой со мною грех случился! — стала она оправдываться
перед собою. — Хотела к ней утром зайти, не поспела, девчонка задержала. А после работы зашла, уж не было ее дома…
Уходя к своему полку, Тарас думал и не мог придумать, куда девался Андрий: полонили ли его вместе с другими и связали сонного? Только нет, не таков Андрий, чтобы отдался живым в плен. Между убитыми козаками тоже не было его видно. Задумался крепко Тарас и
шел перед полком, не слыша, что его давно называл кто-то по имени.
Что искусство, что самая
слава перед этими сладкими бурями! Что все эти дымно-горькие, удушливые газы политических и социальных бурь, где бродят одни идеи, за которыми жадно гонится молодая толпа, укладывая туда силы, без огня, без трепета нерв? Это головные страсти — игра холодных самолюбий, идеи без красоты, без палящих наслаждений, без мук… часто не свои, а вычитанные, скопированные!
Любовь Грановского к ней была тихая, кроткая дружба, больше глубокая и нежная, чем страстная. Что-то спокойное, трогательно тихое царило в их молодом доме. Душе было хорошо видеть иной раз возле Грановского, поглощенного своими занятиями, его высокую, гнущуюся, как ветка, молчаливую, влюбленную и счастливую подругу. Я и тут, глядя на них, думал о тех ясных и целомудренных семьях первых протестантов, которые безбоязненно пели гонимые псалмы, готовые рука в руку спокойно и твердо
идти перед инквизитора.
Что это за фигура, достаточно грузная и толстоногая, впрочем, прилично одетая,
идет перед ним, слегка переваливаясь и ковыляя?
Неточные совпадения
Довольны наши странники, // То рожью, то пшеницею, // То ячменем
идут. // Пшеница их не радует: // Ты тем
перед крестьянином, // Пшеница, провинилася, // Что кормишь ты по выбору, // Зато не налюбуются // На рожь, что кормит всех.
Оро́бели наследники: // А ну как
перед смертию // Лишит наследства? Мало ли // Лесов, земель у батюшки? // Что денег понакоплено, // Куда
пойдет добро? // Гадай! У князя в Питере // Три дочери побочные // За генералов выданы, // Не отказал бы им!
Не шуми, мати зелена дубровушка! // Не мешай добру молодцу думу думати, // Как заутра мне, добру молодцу, на допрос
идти //
Перед грозного судью, самого царя…
Его понятие о"долге"не
шло далее всеобщего равенства
перед шпицрутеном; [Шпицру́тены (нем.) — длинные гибкие прутья, которыми секли осужденных солдат, прогоняемых сквозь строй.] его представление о «простоте» не переступало далее простоты зверя, обличавшей совершенную наготу потребностей.
— Это помещение для доктора и аптеки, — отвечал Вронский, увидав подходившего к нему в коротком пальто архитектора, и, извинившись
перед дамами,
пошел ему навстречу.