Неточные совпадения
В стихотворении своем «Боги Греции» Шиллер горько тоскует и печалуется о «красоте», ушедшей из мира вместе с эллинами. «Тогда волшебный покров поэзии любовно обвивался еще вокруг
истины, — говорит он, совсем в одно слово с Ницше. — Тогда только прекрасное было священным… Где теперь, как утверждают наши мудрецы, лишь бездушно вращается огненный шар, — там в тихом величии правил тогда своей золотой колесницей Гелиос… Рабски служит теперь закону тяжести обезбоженная
природа».
Дионисический грек ищет
истины и
природы в ее высшей мощи, он чувствует себя чарами превращенным в сатира.
«Наша мысль, в своей чисто логической форме, не способна представить себе действительную
природу жизни, — говорит Бергсон. — Жизнь создала ее в определенных обстоятельствах для воздействия на определенные предметы; мысль — только проявление, один из видов жизни, — как же может она охватить жизнь?.. Наш ум неисправимо самонадеян; он думает, что по праву рождения или завоевания, прирожденно или благоприобретено, он обладает всеми существенными элементами для познания
истины».
Неточные совпадения
— Большинство людей только ищет красоту, лишь немногие создают ее, — заговорил он. — Возможно, что в
природе совершенно отсутствует красота, так же как в жизни —
истина;
истину и красоту создает сам человек…
— «Людей, говорит, моего класса, которые принимают эту философию истории как
истину обязательную и для них, я, говорит, считаю ду-ра-ка-ми, даже — предателями по неразумию их, потому что неоспоримый закон подлинной истории — эксплоатация сил
природы и сил человека, и чем беспощаднее насилие — тем выше культура». Каково, а? А там — закоренелые либералы были…
На более глубокую почву должна быть поставлена та
истина, что величайшие достижения человеческой общественности связаны с творческой властью человека над
природой, т. е. с творчески-активным обращением к космической жизни, как в познании, так и в действии.
Но эта слабость и узость человеческого сознания, эта выброшенность человека на поверхность не может быть опровержением той великой
истины, что каждый человек — всемирный по своей
природе и что в нем и для него совершается вся история.
Допущение существования двух
природ — божественной и человеческой, которые могут быть соединены, но не тождественны и не слиянны, есть
истина, непонятная объективирующему разуму, сверхразумная, ибо разум сам по себе склонен или к монизму, или к дуализму.