Неточные совпадения
Вышел я
на перрон. Пустынно. Справляюсь, где стоят госпитали, — за несколько верст от станции. Спрашиваю, где бы тут переночевать. Сторож сказал мне, что в Гунчжулине есть офицерский этап. Далеко от станции? «Да вот, сейчас направо от
вокзала, всего два шага». Другой сказал — полверсты, третий — версты полторы. Ночь была темная и мутная, играла метель.
В седьмом часу утра я услышал кругом шум и ходьбу. Это сажали в санитарный поезд больных из гунчжулинских госпиталей. Я
вышел на платформу. В подходившей к
вокзалу новой партии больных я увидел своего приятеля с ампутированной рукой. Вместе с другими его отправляли в Харбин. Мы проговорили с ним часа полтора, пока стоял санитарный поезд.
И во всех эшелонах было то же. Темная, слепая, безначально-бунтующая сила прорывалась
на каждом шагу. В Иркутске проезжие солдаты разнесли и разграбили
вокзал. Под Читою солдаты остановили экспресс, выгнали из него пассажиров, сели в вагон сами и ехали, пока не
вышли все пары.
Он
вышел на крыльцо
вокзала.
Ехали они сюда с Микешкой-попутчиком долго-долго… Так долго, что у Дуни от сиденья даже ноги затекли. Сначала на чугунке, потом
вышли на вокзале и чуть не потерялись в окружившей их сразу толпе.
Неточные совпадения
Самгин
вышел в коридор, отогнул краешек пыльной занавески, взглянул
на перрон —
на перроне одеревенело стояла служба станции во главе с начальником, а за
вокзалом — стена солидных людей в пиджаках и поддевках.
Наш полупустой поезд остановился
на темной наружной платформе Ярославского
вокзала, и мы
вышли на площадь, миновав галдевших извозчиков, штурмовавших богатых пассажиров и не удостоивших нас своим вниманием.
Когда я
вышел из трамвая, направляясь
на вокзал, меня остановил молодой человек.
На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля: один толстый, другой тонкий. Толстый только что пообедал
на вокзале, и губы его, подернутые маслом, лоснились, как спелые вишни. Пахло от него хересом и флердоранжем. Тонкий же только что
вышел из вагона и был навьючен чемоданами, узлами и картонками. Пахло от него ветчиной и кофейной гущей. Из-за его спины выглядывала худенькая женщина с длинным подбородком — его жена, и высокий гимназист с прищуренным глазом — его сын.
И свое беспокойство я объяснил боязнью, что сейчас, пожалуй, придет ко мне Кисочка, помешает мне уехать и я должен буду лгать и ломаться перед ней. Я быстро оделся, уложил свои вещи и
вышел из гостиницы, приказав швейцару доставить мой багаж
на вокзал к семи часам вечера. Весь день пробыл я у одного приятеля-доктора, а вечером уж выехал из города. Как видите, мое мышление не помешало мне удариться в подлое, изменническое бегство…