Неточные совпадения
За оградою перрона наши солдаты складывали на землю мешки с овсом; главный врач стоял около и
считал мешки. К нему быстро подошел
офицер, ординарец штаба нашей дивизии.
Роты шли в бой с культурным, образованным врагом под предводительством нижних чинов, а в это время пышащие здоровьем
офицеры, специально обучавшиеся для войны,
считали госпитальные халаты и торговали в вагонах офицерских экономических обществ конфетами и чайными печеньями.
Подобно
офицерам, и солдаты каждый свой шаг начинали
считать достойным награды. В конце года, уже после заключения мира, наши госпитали были расформированы, и команды отправлены в полки. Солдаты уходили, сильно пьяные, был жестокий мороз, один свалился на дороге и заснул. Его товарищ воротился за полверсты назад и сказал, чтобы пьяного подобрали. Назавтра он является к главному врачу и требует, чтоб его представили к медали «за спасение погибавшего».
Неточные совпадения
Но ехать домой он не думал и не поехал, а всю весну, до экзаменов, прожил, аккуратно посещая университет, усердно занимаясь дома. Изредка, по субботам, заходил к Прейсу, но там было скучно, хотя явились новые люди: какой-то студент института гражданских инженеров, длинный, с деревянным лицом, драгун,
офицер Сумского полка, очень франтоватый, но все-таки похожий на молодого купчика, который оделся военным скуки ради. Там все
считали; Тагильский лениво подавал цифры:
Но Иноков, сидя в облаке дыма, прислонился виском к стеклу и смотрел в окно.
Офицер согнулся, чихнул под стол, поправил очки, вытер нос и бороду платком и, вынув из портфеля пачку бланков, начал не торопясь писать. В этой его неторопливости, в небрежности заученных движений было что-то обидное, но и успокаивающее, как будто он
считал обыск делом несерьезным.
Красное лицо этого
офицера, его духи, перстень и в особенности неприятный смех были очень противны Нехлюдову, но он и нынче, как и во всё время своего путешествия, находился в том серьезном и внимательном расположении духа, в котором он не позволял себе легкомысленно и презрительно обращаться с каким бы то ни было человеком и
считал необходимым с каждым человеком говорить «во-всю», как он сам с собой определял это отношение.
Когда он дошел до залы и уселся, тогда надобно было встать. Попечитель Писарев
счел нужным в кратких, но сильных словах отдать приказ, по-русски, о заслугах его превосходительства и знаменитого путешественника; после чего Сергей Глинка, «
офицер», голосом тысяча восьмисот двенадцатого года, густосиплым, прочел свое стихотворение, начинавшееся так:
В канцелярии было человек двадцать писцов. Большей частию люди без малейшего образования и без всякого нравственного понятия — дети писцов и секретарей, с колыбели привыкнувшие
считать службу средством приобретения, а крестьян — почвой, приносящей доход, они продавали справки, брали двугривенные и четвертаки, обманывали за стакан вина, унижались, делали всякие подлости. Мой камердинер перестал ходить в «бильярдную», говоря, что чиновники плутуют хуже всякого, а проучить их нельзя, потому что они
офицеры.