Учился на вечернем рабфаке; полдня проводил на
заводской работе, полдня на рабфаке; был членом ударной тройки, много работал и в ней.
Неточные совпадения
Лелька вся жила теперь в процессе новой для нее
работы на заводе, в восторге обучения всем деталям
работы, в подготовке к занятиям в кружке текущей политики, который она вела в
заводском клубе. Далекими становились личные ее страдания от воспоминания о разрыве с Володькой. Только иногда вдруг остро взмахнет из глубины души воспоминание, обжигающими кругами зачертит по душе — и опять упадет в глубину.
Давно была пора заняться зубами — многие ныли. Но в вихре
работы и сама боль ощущалась только как-то на поверхности мозга, не входя в глубь сознания. Однако в последнюю ночь зубы так разболелись, что Лелька совсем не спала и утром пошла в
заводскую амбулаторию к зубному врачу.
Работницы ночной смены толпились на широком
заводском дворе, — кончили
работу и ждали, когда заревет гудок и распахнутся калитки. От электрических фонарей снег казался голубым. Лелька увидела Басю Броннер. Взволнованно и слегка пристыженно рассказала ей об утреннем происшествии в амбулатории. Бася сурово сверкнула глазами.
Обедали ударницы в нарпитовской столовой все вместе. Потом высыпали на
заводский двор, ярко освещенный мартовским солнышком. В одних платьях. Глубоко дышали теплым ветром, перепрыгивали с одной обсохшей проталины на другую. Смеялись, толкались. На общей
работе все тесно сблизились и подружились, всем хотелось быть вместе. И горячо полюбили свой конвейер. Когда проревел гудок и девчата побежали к входным дверям, Лелька, идя под руку с Лизой Бровкиной, сказала...
Заводская газета «Проснувшийся витязь» с шумом и торжеством оповестила о возникновении молодежной ударной бригады в галошном цехе. И из номера в номер в ней появлялись статьи о ходе
работы на ударном конвейере, о том, как добросовестно, с каким энтузиазмом работает молодежь.
И дальше шли параграфы устава бригады: каждый ударник должен следить за
работой своего соседа, и каждый отвечает за бригаду, также бригада за него… Ударник должен бережно относиться к
заводскому имуществу, не допуская порчи такового хотя бы и другими рабочими. Должен быть примером на заводе по дисциплинированности и усердию
работы на производстве.
Предстоял московский, а потом всесоюзный съезд ударников. На 8 ноября была назначена
заводская конференция ударных бригад для выбора делегатов на съезд. ВКК — временная контрольная комиссия по
работе ударных бригад — поручила своим членам, Ведерникову, Лельке и Лизе Бровкиной, подготовить отчет для конференции: столкуйтесь там между собою, выработайте сообща, и кто-нибудь из вас выступит.
— За битого семь небитых дают, — шутил он, по обыкновению. — Тебя в солдатчине били, а меня на
заводской работе. И вышло — два сапога пара. Поступай ко мне на службу: будешь доволен.
Корчевка леса, постройки, осушка болот, рыбные ловли, сенокос, нагрузка пароходов — всё это виды каторжных работ, которые по необходимости до такой степени слились с жизнью колонии, что выделять их и говорить о них как о чем-то самостоятельно существующем на острове можно разве только при известном рутинном взгляде на дело, который на каторге ищет прежде всего рудников и
заводских работ.
Попасть «в медную гору», как мочегане называли рудник, считалось величайшею бедой, гораздо хуже, чем «огненная работа» на фабрике, не говоря уже о вспомогательных
заводских работах, как поставка дров, угля и руды или перевозка вообще.
— Пали и до нас слухи о Гарусове, это точно… Народ заморил на своей
заводской работе. Да мне-то, мил человек, выбирать не из чего: едва ноги уплел из узилища…
Неточные совпадения
Башкир несколько дней поили и кормили в господской кухне. Привалов и Бахарев надрывались над
работой, разыскивая в
заводском архиве материалы по этому делу. Несколько отрывочных бумаг явилось плодом этих благородных усилий — и только. Впрочем, на одной из этих бумаг можно было прочитать фамилию межевого чиновника, который производил последнее размежевание. Оказалось, что этот межевой чиновник был Виктор Николаич Заплатин.
Несколько дней Привалов и Бахарев специально были заняты разными
заводскими делами, причем пришлось пересмотреть кипы всевозможных бумаг, смет, отчетов и соображений. Сначала эта
работа не понравилась Привалову, но потом он незаметно втянулся в нее, по мере того как из-за этих бумаг выступала действительность. Но, работая над одним материалом, часто за одним столом, друзья детства видели каждый свое.
— Безостановочно продолжает муж после вопроса «слушаешь ли», — да, очень приятные для меня перемены, — и он довольно подробно рассказывает; да ведь она три четверти этого знает, нет, и все знает, но все равно: пусть он рассказывает, какой он добрый! и он все рассказывает: что уроки ему давно надоели, и почему в каком семействе или с какими учениками надоели, и как занятие в
заводской конторе ему не надоело, потому что оно важно, дает влияние на народ целого завода, и как он кое-что успевает там делать: развел охотников учить грамоте, выучил их, как учить грамоте, вытянул из фирмы плату этим учителям, доказавши, что работники от этого будут меньше портить машины и
работу, потому что от этого пойдет уменьшение прогулов и пьяных глаз, плату самую пустую, конечно, и как он оттягивает рабочих от пьянства, и для этого часто бывает в их харчевнях, — и мало ли что такое.
Его спасли так называемые отрядные
работы, которые сдавались своим же
заводским рабочим с торгов.
— Да ведь нельзя и сравнивать Пеньковку с мочеганскими концами! — взмолился Мухин. — Пеньковка — это разный
заводский сброд, который даже своего угла не имеет, а туляки — исконные пахари… Если я чего боюсь, то разве того, что молодежь не выдержит тяжелой крестьянской
работы и переселенцы вернутся назад. Другими словами, получится целый разряд вконец разоренных рабочих.