Неточные совпадения
Башкир несколько дней поили и кормили в господской кухне. Привалов и Бахарев надрывались над
работой, разыскивая в
заводском архиве материалы по этому делу. Несколько отрывочных бумаг явилось плодом этих благородных усилий — и только. Впрочем, на одной из этих бумаг можно было прочитать фамилию межевого чиновника, который производил последнее размежевание. Оказалось, что этот межевой чиновник был Виктор Николаич Заплатин.
Несколько дней Привалов и Бахарев специально были заняты разными
заводскими делами, причем пришлось пересмотреть кипы всевозможных бумаг, смет, отчетов и соображений. Сначала эта
работа не понравилась Привалову, но потом он незаметно втянулся в нее, по мере того как из-за этих бумаг выступала действительность. Но, работая над одним материалом, часто за одним столом, друзья детства видели каждый свое.
— Безостановочно продолжает муж после вопроса «слушаешь ли», — да, очень приятные для меня перемены, — и он довольно подробно рассказывает; да ведь она три четверти этого знает, нет, и все знает, но все равно: пусть он рассказывает, какой он добрый! и он все рассказывает: что уроки ему давно надоели, и почему в каком семействе или с какими учениками надоели, и как занятие в
заводской конторе ему не надоело, потому что оно важно, дает влияние на народ целого завода, и как он кое-что успевает там делать: развел охотников учить грамоте, выучил их, как учить грамоте, вытянул из фирмы плату этим учителям, доказавши, что работники от этого будут меньше портить машины и
работу, потому что от этого пойдет уменьшение прогулов и пьяных глаз, плату самую пустую, конечно, и как он оттягивает рабочих от пьянства, и для этого часто бывает в их харчевнях, — и мало ли что такое.
Его спасли так называемые отрядные
работы, которые сдавались своим же
заводским рабочим с торгов.
— Да ведь нельзя и сравнивать Пеньковку с мочеганскими концами! — взмолился Мухин. — Пеньковка — это разный
заводский сброд, который даже своего угла не имеет, а туляки — исконные пахари… Если я чего боюсь, то разве того, что молодежь не выдержит тяжелой крестьянской
работы и переселенцы вернутся назад. Другими словами, получится целый разряд вконец разоренных рабочих.
На Самосадке народ жил справно, благо сплав
заводского каравана давал всем
работу: зимой рубили лес и строили барки, весной сплавляли караван, а остальное время шло на свои домашние
работы, на перевозку металлов из Ключевского завода и на куренную
работу.
Единственный
заводский вор знал только одну
работу: пасти лошадей.
Петр Елисеич был рад этой
работе и с головой зарылся в
заводские книги, чтобы представить полную картину
заводского хозяйства, а потом те реформы, какие необходимо было сделать ввиду изменившихся условий.
Под Ильин день, когда
заводская страда была в полном разгаре, Аглаида особенно сильно тосковала: ее так и тянуло поработать, а
работы нет.
Все
заводское население переселяется на покосы, где у избушек и балаганов до успеньева дня кипит самая горячая
работа.
Работы у «убитых коломенок» было по горло. Мужики вытаскивали из воды кули с разбухшим зерном, а бабы расшивали кули и рассыпали зерно на берегу, чтобы его охватывало ветром и сушило солнышком. Но зерно уже осолодело и от него несло затхлым духом. Мыс сразу оживился. Бойкие
заводские бабы работали с песнями, точно на помочи. Конечно, в первую голову везде пошла развертная солдатка Аннушка, а за ней Наташка. Они и работали везде рядом, как привыкли на фабрике.
— Отсоветовать вам я не могу, — говорил о. Сергей, разгуливая по комнате, — вы подумаете, что я это о себе буду хлопотать… А не сказать не могу. Есть хорошие земли в Оренбургской степи и можно там устроиться, только одно нехорошо: молодым-то не понравится тяжелая крестьянская
работа. Особенно бабам непривычно покажется…
Заводская баба только и знает, что свою домашность да ребят, а там они везде поспевай.
Сиротства меньше по крестьянам, потому нет у них
заводского увечья и простуды, как на огненной
работе: у того ноги застужены, у другого поясница не владеет, третий и на ногах, да силы в нем нет никакой.
Вы добиваетесь расширения своих земельных наделов, забывая, что главная задача
заводского рабочего —
работа на
заводской фабрике, в руднике или курене.
Разе мы от
работы заводской отпираемся, — никогда!..
Одним словом, как-никак, а Сахарова заметили — этого уже было достаточно, чтобы сразу выделиться из приниженной, обезличенной массы крепостных
заводских служащих, и Сахаров быстро пошел в гору, то есть из писцов попал прямо в поденные записчики
работ, — пост в
заводской иерархии довольно видный, особенно для молодого человека.
Загорелые, обожженные в огненной
работе лица
заводских рабочих выглядели сегодня празднично, с тем довольным выражением, с каким смотрит отдыхающий человек.
Возвращались
заводские уже вечером, усталые, измученные, и постоянно целое лето попрекали других тем, что они делают самую трудную
работу.
— И рупь даст, да нам ихний рупь не к числу. Пусть уж своим
заводским да пристанским рубли-то платят, а нам домашняя
работа дороже всего. Ох, чтобы пусто было этому ихнему сплаву!.. Одна битва нашему брату, а тут еще господь погодье вон какое послал… Без числа согрешили! Такой уж незадачливый сплав ноне выдался: на Каменке наш Кирило помер… Слышал, может?
Мы на цыпочках прошли в следующую комнату, где сидели два
заводских управителя, доктор, становой и еще несколько мелких служащих. На одном столе помещалась батарея бутылок всевозможного вина, а за другим шла игра в карты. Одним словом, по случаю сплава всем
работы было по горло, о чем красноречиво свидетельствовали раскрасневшиеся лица, блуждающие взгляды и не совсем связные разговоры. Из опасения разбудить «самого» говорили почтительным полушепотом.
Заводские мастеровые отличаются от каменских своими запеченными в огненной
работе лицами, изможденным видом и тем особенным, неуловимым шиком, с каким умеет держать себя только настоящая
заводская косточка. И чекмень на нем не так сидит, и шляпа сдвинута на ухо, и ходит черт-чертом. Впрочем, на сплав идут с заводов только самые оголтелые мастеровые, которым больше деваться некуда, а главное — нечем платить подати.
Работа на фабрике, в курене, на промыслах и по перевозке разных
заводских материалов оплачивалась гораздо лучше, чем дьячковский труд.
К казакам прежде всего пристала «орда», а потом потянули на их же сторону
заводские люди, страдавшие от непосильных
работ и еще более от жестоких наказаний, бывшие монастырские крестьяне, еще не остывшие от своей дубинщины, слобожане и всякие гулящие люди, каких так много бродило по боевой линии, разграничивавшей русские владения от «орды».
Несмотря на ранний час, Гарусов уже был в конторе. Он успел осмотреть все ночные
работы, побывал на фабрике, съездил на медный рудник. Теперь распределялись дневные рабочие и ставились новые. Гарусов сидел у деревянного стола и что-то писал. Арефа встал в толпе других рабочих, оглядывавших его, как новичка. Народ
заводский был все такой дюжий, точно сшитый из воловьей кожи. Монастырский дьячок походил на курицу среди этих богатырей.
Когда он огляделся, то заметил в одной стене черневшее отверстие, которое вело в следующий такой же подвал. Арефа осторожно заглянул и прислушался. Ни одного звука. Только издали доносился грохот работавшей фабрики, стук кричных молотов и лязг железа. Не привык Арефа к
заводской огненной
работе, и стало ему тошнее прежнего. Так он и заснул в слезах, как малый ребенок.
— А Гарусов еще полютей будет… Народ в земляной
работе заморил, а чуть неустойка — без милости казнит. И везде сам поспевает и все видит… А
работа заводская тяжелая: все около огня. Пожалуй, ты и просчитался, што поехал к двоеданам.
Конечно, это была очень широкая программа, хотя она и должна была осуществиться в бесконечных рядах цифр, и чем больше я обдумывал предстоящую
работу, тем сильнее приходил к убеждению в необходимости построить все на сравнении крепостного порядка с настоящим, а для этого нужно было на несколько недель похоронить себя в пыли
заводских архивов.
Меж тем
заводской барин, убоясь русской стужи, убрался в чужие края, на теплые воды, забыв про петровскую свою
работу и про маленького Колышкина. Забыл бы и Русь, да не мог: из недр ее зябкий барин получал свои доходы.
Предстоял московский, а потом всесоюзный съезд ударников. На 8 ноября была назначена
заводская конференция ударных бригад для выбора делегатов на съезд. ВКК — временная контрольная комиссия по
работе ударных бригад — поручила своим членам, Ведерникову, Лельке и Лизе Бровкиной, подготовить отчет для конференции: столкуйтесь там между собою, выработайте сообща, и кто-нибудь из вас выступит.
Лелька вся жила теперь в процессе новой для нее
работы на заводе, в восторге обучения всем деталям
работы, в подготовке к занятиям в кружке текущей политики, который она вела в
заводском клубе. Далекими становились личные ее страдания от воспоминания о разрыве с Володькой. Только иногда вдруг остро взмахнет из глубины души воспоминание, обжигающими кругами зачертит по душе — и опять упадет в глубину.
Заводская газета «Проснувшийся витязь» с шумом и торжеством оповестила о возникновении молодежной ударной бригады в галошном цехе. И из номера в номер в ней появлялись статьи о ходе
работы на ударном конвейере, о том, как добросовестно, с каким энтузиазмом работает молодежь.
И дальше шли параграфы устава бригады: каждый ударник должен следить за
работой своего соседа, и каждый отвечает за бригаду, также бригада за него… Ударник должен бережно относиться к
заводскому имуществу, не допуская порчи такового хотя бы и другими рабочими. Должен быть примером на заводе по дисциплинированности и усердию
работы на производстве.
Обедали ударницы в нарпитовской столовой все вместе. Потом высыпали на
заводский двор, ярко освещенный мартовским солнышком. В одних платьях. Глубоко дышали теплым ветром, перепрыгивали с одной обсохшей проталины на другую. Смеялись, толкались. На общей
работе все тесно сблизились и подружились, всем хотелось быть вместе. И горячо полюбили свой конвейер. Когда проревел гудок и девчата побежали к входным дверям, Лелька, идя под руку с Лизой Бровкиной, сказала...
Работницы ночной смены толпились на широком
заводском дворе, — кончили
работу и ждали, когда заревет гудок и распахнутся калитки. От электрических фонарей снег казался голубым. Лелька увидела Басю Броннер. Взволнованно и слегка пристыженно рассказала ей об утреннем происшествии в амбулатории. Бася сурово сверкнула глазами.
Давно была пора заняться зубами — многие ныли. Но в вихре
работы и сама боль ощущалась только как-то на поверхности мозга, не входя в глубь сознания. Однако в последнюю ночь зубы так разболелись, что Лелька совсем не спала и утром пошла в
заводскую амбулаторию к зубному врачу.