Неточные совпадения
Во время разгара этого веселого, блестящего праздника, при начале мазурки, один
из флигель-адъютантов с озабоченным
видом подошел к государю и, наклонившись, шепотом передал ему известие о вторжении
неприятеля в пределы России.
Неточные совпадения
Убыток был не очень большой, и запуганные обыватели советовали капитану плюнуть, не связываясь с опасным человеком. Но капитан был не
из уступчивых. Он принял вызов и начал борьбу, о которой впоследствии рассказывал охотнее, чем о делах с
неприятелем. Когда ему донесли о том, что его хлеб жнут работники Банькевича, хитрый капитан не показал и
виду, что это его интересует… Жнецы связали хлеб в снопы, тотчас же убрали их, и на закате торжествующий ябедник шел впереди возов, нагруженных чужими снопами.
Молодой Лопухин прибыл с частью своего полка, расположенного в Москве и назначенной для соединения с корпусом, одной
из бригад которого начальствовал Александр Васильевич. Корпус этот в ноябре месяце 1768 года находился в Смоленской губернии, бывшей тогда пограничной. Суворов со своей бригадой должен был там перезимовать. Во всю зиму он держал свою бригаду в такой дисциплине и таком порядке, как будто бы он был в
виду неприятеля.
Из-за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из-за свиста и ударов снарядов
неприятелей, из-за
вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из-за
вида крови людей и лошадей, из-за
вида дымков
неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), — из-за
вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту.
Деятельность его в Москве так же изумительна и гениальна, как и везде. Приказания за приказаниями и планы за планами исходят
из него со времени его вступления в Москву и до выхода
из нее. Отсутствие жителей и депутации, и самый пожар Москвы, не смущают его. Он не упускает
из виду ни блага своей армии, ни действий
неприятеля, ни блага народов России, ни управления делами Парижа, ни дипломатических соображений о предстоящих условиях мира.
Как только он увидал высунувшегося
из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при
виде неприятеля, вдруг обхватило его.