Неточные совпадения
Пример Франции, доведенной этим учением ее энциклопедистов до кровавой революции,
был грозным
кошмаром и для русского общества, и хотя государь Александр Павлович, мягкий по натуре,
не мог, конечно, продолжать внутренней железной политики своего отца, но все-таки и в его царствовании
были приняты некоторые меры, едва ли, впрочем, лично в нем нашедшие свою инициативу, для отвлечения молодых умов, по крайней мере, среди военных, от опасных учений и идей, названных даже великою Екатериной в конце ее царствования «энциклопедическою заразою».
Неточные совпадения
Самгин швырнул газету на пол, закрыл глаза, и тотчас перед ним возникла картина ночного
кошмара, закружился хоровод его двойников, но теперь это
были уже
не тени, а люди, одетые так же, как он, — кружились они медленно и
не задевая его;
было очень неприятно видеть, что они — без лиц, на месте лица у каждого
было что-то, похожее на ладонь, — они казались троерукими. Этот полусон испугал его, — открыв глаза, он встал, оглянулся:
Он снова шагал в мягком теплом сумраке и, вспомнив ночной
кошмар, распределял пережитое между своими двойниками, — они как бы снова окружили его. Один из них наблюдал, как драгун старается ударить шашкой Туробоева, но совершенно другой человек
был любовником Никоновой; третий, совершенно
не похожий на первых двух, внимательно и с удовольствием слушал речи историка Козлова.
Было и еще много двойников, и все они, в этот час, — одинаково чужие Климу Самгину. Их можно назвать насильниками.
— Во мне — ничего
не изменилось, — подсказывала ему Лидия шепотом, и ее шепот в ночной, душной темноте становился его
кошмаром.
Было что-то особенно угнетающее в том, что она ставит нелепые вопросы свои именно шепотом, как бы сама стыдясь их, а вопросы ее звучали все бесстыдней. Однажды, когда он говорил ей что-то успокаивающее, она остановила его:
Отец
был человек глубоко религиозный, но совершенно
не суеверный, и его трезвые, иногда юмористические объяснения страшных рассказов в значительной степени рассеивали наши
кошмары и страхи. Но на этот раз во время рассказа о сыне и жуке каждое слово Скальского, проникнутое глубоким убеждением, падало в мое сознание. И мне казалось, что кто-то бьется и стучит за стеклом нашего окна…
И
будут черпать ее до тех пор, пока литература
не почувствует себя свободною от
кошмара, который давит ее, или пока совсем
не потонет в океане бессмысленного бормотания…