Неточные совпадения
Граф Алексей Андреевич продолжал сидеть
за письменным столом, угрюмо устремив взгляд на двигавшуюся стрелку стоявших на письменном столе
часов.
Этот чин составлял его радость и гордость, и он требовал неукоснительно от всех величания себя «вашим превосходительством», бранясь и негодуя по целым дням и
часам за неисполнение кем-нибудь этого акта чинопочитания.
— Ну и пусть ходит, Талечка ее любит, и ей с ней все веселее, чем одной-то с книгами… Еще ум
за разум зайдет, не в
час будет сказано… А теперь, старуха, пойдем чай пить!.. — уже более ласково сказал он.
— Напугали вы меня, ваше превосходительство, понапрасну только, снова повторю: не начальник граф Алексей Андреевич, а золото для помнящих присягу служак, сказочно, можно сказать, случилось это, все повышения и ордена
за обедом в какой-нибудь
час времени получил… — залпом выпалил Костылев.
— В добрый
час ты попал, таких
часов у него раз, чай, лет в десять бывает… рад
за тебя, рад, хотя многих людей знаю, которые фаворитами его быть
за бесчестие почитают и по-моему правильно.
Он готов был бы лучше перенести все муки отвергнутой любви, умереть у ног недосягаемого для него кумира, чем видеть этот кумир поверженным — ему казалось это оскорблением своего собственного чувства, унижением своего собственного «я», того «я», которым он
за несколько
часов до этого охотно бы пожертвовал для боготворимой им девушки.
Молчаливая, задумчивая, ходила она из угла в угол по своей комнате, или по целым
часам сидела
за книгой, видимо, не читая ее, но лишь уставившись глазами в страницу: мысли ее были далеко.
Девочка, боготворившая свою «тетю Талю», с охотой просиживала с ней долгие
часы за книгой или беседой.
— Да молодцы-то мои, что со мной в известном деле были, боюсь без меня распояшутся, набедокурят, что так первое-то время все
за ними мой глазок смотреть надобен, не ровен
час…
— Вот что, — начал он снова слабым голосом, — я чувствую, что не только мои дни, но и
часы уже сочтены, — здесь больной снял с шеи зашитый холщевый мешочек на шнурке, — восемьсот рублев, скопленных во всю мою жизнь, пятьсот возьми себе на разживу, на пятьдесят рублев похоронишь и крест поставишь, другие пятьдесят раздашь нищим, а двести рублев внесешь в Невскую лавру — сто отдашь на поминовение о здравии рабы Божией Натальи, а сто на вечное поминовение
за упокой души рабы Божией Настасьи… Не забудешь?
На другой день,
за час до назначенного времени для представления графу, он уже был в знаменитом Грузине — резиденции Алексея Андреевича.
— Полноте, что
за церемонии! Мы бесхитростные иноки; с нами все светские этикеты можно отложить в сторону. Во-первых, позвольте узнать, где оставлены ваши вещи, а во-вторых, позвольте предложить вам скромную монашескую трапезу. Вы, я думаю, еще не обедали, не так как мы уже успели оттрапезовать, несмотря на то, что только первый
час в исходе.
Новость и неизвестность его положения, огромный храм с иконостасом, украшенный щедро золотом и драгоценными каменьями, на которых играл свет восковых свечей и лампад, поражающее пение, стройный ряд монахов в черной одежде, торжественное спокойствие, с каким они молились Богу — словом, вся святость места ясно говорила
за себя и невольно заставляла пасть во прах и молиться усердно. Несмотря на то, что вечерня продолжалась
часа три, Михаил Андреевич не почувствовал ни утомления, ни усталости.
Кредиторы
за последнее время злобно осаждали Евгения Николаевича, и последний с
часу на
час, поддерживаемый лишь кредитом добродушной Москвы, ожидал кризиса, после которого он мог очутиться буквально нищим.
25 ноября, в 7
часов вечера, курьер прибыл в ту минуту, когда великие князья садились
за стол. Цесаревич вышел и удалился в свой кабинет, откуда через несколько минут прислал сказать, что обедать не будет.
Государь продолжал ждать Михаила Павловича, а его приезд, как оказалось после, замедлился, несмотря на поспешность отправления и быстроту переезда, оттого, что посланный
за ним поспел в Ненналь только в два
часа пополудни того же 13 числа.
— После этого вы отвечаете мне головою
за спокойствие столицы, а что до меня, если буду императором хоть на один
час, то покажу, что был того достоин!
Официальные, или, если можно так выразиться, протокольные источники произведенного следствия видят главными виновниками вспыхнувшего
за несколько
часов заговора представителей нашей армии, мы же полагаем, что эти «представители» только явились олицетворением русской пословицы: «В семье не без урода», — и никакого отношения к общему настроению русской армии того времени иметь не могли, что красноречиво доказывается быстрым подавлением «безумного дела» тою же, всегда преданной престолу армиею.
Близкая соседка Погореловой Ольга Николаевна Хвостова была ее давнишней и задушевной приятельницей. Не раз Ираида Степановна обращалась к ней
за более крупными суммами, которых не имела в своем распоряжении, но которые были нужны для поддержки того или другого лица, могущего поправить свои дела при своевременной помощи, и никогда не встречала отказа. Возвращенные деньги Погорелова в тот же
час отправляла к Хвостовой.
Был первый
час дня. Петра Валерьяновича не было дома, он куда-то уехал по делам. Ольга Николаевна сводила счеты в кабинете, а Екатерина Петровна сидела в угловой гостиной
за пяльцами. Она вышивала мужу туфли и, надо сознаться, что вышивала не очень прилежно, так как работа была начата чуть ли не с первой недели после их брака.
Так же держала она у своей груди тряпочную куклу, принимая ее
за своего ребенка, те же заунывные звуки по целым
часам оглашали комнату, в которой она сидела, бессмысленно устремив глаза в одну точку.
Тела убитых плавали в крови до утра, и уже
часу в десятом их отнесли
за штаб.
На первых порах несчастной женщине показалось, что она проснулась от тяжелого, страшного сна, но восстановив подробности всей прошедшей
за какие-нибудь четверть
часа у склепа сцены, она должна была оставить эту отрадную надежду.
Неточные совпадения
Так как я знаю, что
за тобою, как
за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий
час, если только уже не приехал и не живет где-нибудь инкогнито…
Правдин (останавливая ее). Поостановитесь, сударыня. (Вынув бумагу и важным голосом Простакову.) Именем правительства вам приказываю сей же
час собрать людей и крестьян ваших для объявления им указа, что
за бесчеловечие жены вашей, до которого попустило ее ваше крайнее слабомыслие, повелевает мне правительство принять в опеку дом ваш и деревни.
Но перенесемся мыслью
за сто лет тому назад, поставим себя на место достославных наших предков, и мы легко поймем тот ужас, который долженствовал обуять их при виде этих вращающихся глаз и этого раскрытого рта, из которого ничего не выходило, кроме шипения и какого-то бессмысленного звука, непохожего даже на бой
часов.
— Уж прикажите
за братом послать, — сказала она, — всё он изготовит обед; а то, по вчерашнему, до шести
часов дети не евши.
Из театра Степан Аркадьич заехал в Охотный ряд, сам выбрал рыбу и спаржу к обеду и в 12
часов был уже у Дюссо, где ему нужно было быть у троих, как на его счастье, стоявших в одной гостинице: у Левина, остановившегося тут и недавно приехавшего из-за границы, у нового своего начальника, только что поступившего на это высшее место и ревизовавшего Москву, и у зятя Каренина, чтобы его непременно привезти обедать.