Николай Ильич, — зная по собственному опыту, что для «литератора», как он именовал себя, не только не нужна наука, но даже и грамота, — хотя и неохотно, скрепя сердцем, так как мечтал
видеть сына «в студентах», к которым он с юности своей питал горячие симпатии, согласился пустить юношу по «литературной части».
Неточные совпадения
— Очень, очень, повторяю, приятно мне вас
видеть у себя. Заочно я уже давно знаком с вами, так как брат Александр в каждом письме упоминает о вас, расхваливая вас, как человека и как воспитателя и руководителя его
сына… — обратился князь Дмитрий к Николаю Леопольдовичу. Тот, сделав сконфуженный вид, поклонился.
Они горячо благодарили Бога, допустившего их на старости лет
видеть своего единственного
сына на блестящей дороге и вполне обеспеченным.
Княгиня исподволь в разговоре с
сыном выражала свое желание
видеть его женатым.
— Вам, надеюсь, знакомы эти документы? — подал тот ему пачку векселей. — Возьмите и просмотрите, все ли тут? Чего вы боитесь? Надо было бояться выдавать их, — продолжал он,
видя, что
сын, совершенно растерявшись, стоит опустя руки.
Николай Леопольдович, впрочем, и сам рассчитывал извлечь из этого современного «блудного
сына» сановных родителей известную долю пользы. Он, как мы
увидим далее, не ошибся: князь Виктор Гарин стал одним из его преданных клевретов.
Флегонт Никитич Сироткин, как будто бы дожидался только
видеть своего
сына в возможном для него почетном положении, и недели через две после того, как Иван Флегонтович сделался адвокатом, а жена его артисткой лучшего театра в Москве, слег в постель и отдал Богу душу.
— Письму я не поверила, — после некоторой паузы снова начала она, — князю Сергию, передавшему мне чужие слова — тоже, потому что я единственная представительница на земле рода графов Завадских, у нас с покойным мужем, единственным
сыном своих родителей, детей не было, следовательно поддержка славы рода и фамильной чести всецело лежит на мне, а я лично не сомневаюсь, что я их ревниво охраняю и опасности для них до конца моей жизни не
вижу.
— Не понимаете, — с горькой усмешкой на пересохших от волнения губах продолжал он. — Где же чуткое материнское сердце? Неужели вы
видите, что ваш
сын чахнет и гаснет на ваших глазах?
— Вот
видите! — засмеялась Пальм-Швейцарская. — Успокойтесь, об этом не узнает никто, я не
вижу причин хвастаться визитами ко мне княгини Гариной, хотя ваш
сын ничего не говорил мне да и не посмел бы сказать…
Упоминалось о том, что Бог сотворил жену из ребра Адама, и «сего ради оставит человек отца и матерь и прилепится к жене, будет два в плоть едину» и что «тайна сия велика есть»; просили, чтобы Бог дал им плодородие и благословение, как Исааку и Ревекке, Иосифу, Моисею и Сепфоре, и чтоб они
видели сыны сынов своих.
Арина Власьевна соглашалась с мужем, но немного от этого выигрывала, потому что
видела сына только за столом и окончательно боялась с ним заговаривать.
В «Страшном суде» Сикстинской капеллы, в этой Варфоломеевской ночи на том свете, мы
видим сына божия, идущего предводительствовать казнями; он уже поднял руку… он даст знак, и пойдут пытки, мученья, раздастся страшная труба, затрещит всемирное аутодафе; но — женщина-мать, трепещущая и всех скорбящая, прижалась в ужасе к нему и умоляет его о грешниках; глядя на нее, может, он смягчится, забудет свое жестокое «женщина, что тебе до меня?» и не подаст знака.
— Погоди, — ответил Скальский. — На следующее утро иду в корпус. Спрашиваю швейцара: как мне
увидеть сына? «Ступайте, говорит, ваше благородие в мертвецкую»… Потом… рассказали: умер ровно в одиннадцать ночи… — И значит — это его я не пустил в комнату. Душа прилетала прощаться…
Неточные совпадения
Добчинский. Дело очень тонкого свойства-с: старший-то
сын мой, изволите
видеть, рожден мною еще до брака.
Добчинский.То есть оно так только говорится, а он рожден мною так совершенно, как бы и в браке, и все это, как следует, я завершил потом законными-с узами супружества-с. Так я, изволите
видеть, хочу, чтоб он теперь уже был совсем, то есть, законным моим сыном-с и назывался бы так, как я: Добчинский-с.
Замолкла Тимофеевна. // Конечно, наши странники // Не пропустили случая // За здравье губернаторши // По чарке осушить. // И
видя, что хозяюшка // Ко стогу приклонилася, // К ней подошли гуськом: // «Что ж дальше?» // — Сами знаете: // Ославили счастливицей, // Прозвали губернаторшей // Матрену с той поры… // Что дальше? Домом правлю я, // Ращу детей… На радость ли? // Вам тоже надо знать. // Пять
сыновей! Крестьянские // Порядки нескончаемы, — // Уж взяли одного!
Помещик так растрогался, // Что правый глаз заплаканный // Ему платочком вытерла // Сноха с косой распущенной // И чмокнула старинушку // В здоровый этот глаз. // «Вот! — молвил он торжественно //
Сынам своим наследникам // И молодым снохам. — // Желал бы я, чтоб
видели // Шуты, врали столичные, // Что обзывают дикими // Крепостниками нас, // Чтоб
видели, чтоб слышали…»
Приехали
сыны, // Гвардейцы черноусые // (Вы их на пожне
видели, // А барыни красивые — // То жены молодцов).