Неточные совпадения
Легкий отряд Чернышова, которым командовал Тотлебен, напал на этот город внезапно.
Гарнизон Берлина состоял всего из трех батальонов. Поспешно бросились к нему на помощь небольшие прусские отряды. Пруссаков разогнали, и
в то время, когда сам Фридрих спешил к своей столице, она была занята русскими, которые наложили на нее контрибуцию и, разграбив окрестности,
в особенности загородные дворцы, поспешно ушли. На Берлин же направились австрийцы под предводительством Ласси, но опоздали.
В нескольких верстах от Кракова,
в Тынце, командовал полковник французской службы Шуази.
В ночь с 21 на 22 января 1772 года он посадил большую часть тынецкого
гарнизона на суда и переправился через Вислу к Кракову.
Перед ним высились темные, безмолвные стены и ничего больше. Бродить таким образом возле Кракова нельзя было долго. Русские, заметив неприятеля, могли отрезать ему путь отступления
в Тынец и взять эту крепость, так как
в ней оставалось
гарнизона всего сотни две человек.
Последний вышел из замка ночью, но на переправе через Вислу был захвачен русскими. Письмо расшифровали и прочли. Александр Васильевич убедился
в безнадежном положении
гарнизона.
Завладеть замком значило нанести смертельный удар конфедерации, а потому Суворов, сознавая, что храброму
гарнизону трудно было сделать первый шаг к сдаче геройски защищаемой крепости, решил взять почин на себя. По прочтении перехваченного письма он послал капитана Веймарна
в замок с объявлением, что все готово к штурму и что если
гарнизон не сдастся теперь, то будет весь истреблен.
Сдача происходит через три дня, люди
гарнизона сохраняют свое частное достояние, все же остальное имущество, имеющееся
в замке, сдают. Французы сдаются не военнопленными, а просто пленными, так как войны между Россией и Францией нет и размен невозможен.
Тут узнали, что Александр Васильевич уже с час находится
в крепости, что он приехал
в крестьянской лодке с одним гребцом,
в чухонском кафтане, строго приказав молчать о своем приезде, пошел прямо
в церковь, приложился к кресту, осмотрел
гарнизон, арсенал, лазарет, казармы и приказал сделать три выстрела из пушек.
«Баталия мне лучше, чем лопата извести и пирамида кирпича», — пишет он Хвостову. «Мне лучше — 2000 человек
в поле, чем — 20 000
в гарнизоне!» — жалуется он также и Турчанинову.
Неточные совпадения
Они ушли. Напрасно я им откликнулся: они б еще с час проискали меня
в саду. Тревога между тем сделалась ужасная. Из крепости прискакал казак. Все зашевелилось; стали искать черкесов во всех кустах — и, разумеется, ничего не нашли. Но многие, вероятно, остались
в твердом убеждении, что если б
гарнизон показал более храбрости и поспешности, то по крайней мере десятка два хищников остались бы на месте.
Казалось,
в этом месте был крепкий и надежный сам собою пункт городской крепости; по крайней мере, земляной вал был тут ниже и не выглядывал из-за него
гарнизон.
В летописных страницах изображено подробно, как бежали польские
гарнизоны из освобождаемых городов; как были перевешаны бессовестные арендаторы-жиды; как слаб был коронный гетьман Николай Потоцкий с многочисленною своею армиею против этой непреодолимой силы; как, разбитый, преследуемый, перетопил он
в небольшой речке лучшую часть своего войска; как облегли его
в небольшом местечке Полонном грозные козацкие полки и как, приведенный
в крайность, польский гетьман клятвенно обещал полное удовлетворение во всем со стороны короля и государственных чинов и возвращение всех прежних прав и преимуществ.
Барабан умолк;
гарнизон бросил ружья; меня сшибли было с ног, но я встал и вместе с мятежниками вошел
в крепость.
Строгая немецкая экономия царствовала за его столом, и я думаю, что страх видеть иногда лишнего гостя за своею холостою трапезою был отчасти причиною поспешного удаления моего
в гарнизон.