Кампания 1761 года близилась к концу. Весть о подвигах молодого подполковника Суворова распространилась по всей армии, не только нашей, но и неприятельской. Только и
было речей, что о нем. Солдаты полюбили его, как отца, а начальники сознавались в его необыкновенной храбрости и редких военных дарованиях. Во всей армии не было человека, который бы не знал подполковника Суворова, между тем как большая часть солдат не знала даже многих старых генералов.
Неточные совпадения
Для вящей убедительности в своей
речи он даже дотронулся рукою до плеча князя. Он знал князя Ивана Андреевича — похвала дочери
было лучшим успокоительным для него лекарством.
При Станиславе Понятовском диссиденты потребовали удовлетворения своих жалоб и
были поддержаны Россией и Пруссией. В Варшаве собрался сейм. Люди благоразумные и умеренные не прочь
были уступить, но фанатики не соглашались, разражались огненными
речами и тормозили ход прений. Русский посланник князь Репнин приказал ночью арестовать четырех из них, самых ярых и влиятельных, и отправил в Россию. Противники диссидентов примолкли или разбежались, и закон, восстанавливающий прежние права некатоликов, прошел.
Ваш муж тоже
был против, но, как кажется, убедился моими
речами…
— Помолчи, твоя
речь впереди
будет, — остановил его Василий Иванович.
Этих немногих слов, этой бессвязной передачи романа, при страстности и убежденности
речи,
было достаточно, чтобы Александр Васильевич понял, что он
был не прав, думая, как говорил он когда-то Глаше, что любовь — баловство.
Оба княжеские дома стали в короткое время очень близко друг к другу. Это не осталось незамеченным московскими светскими кумушками, и те разнесли об этом весть по всем светским гостиным, где даже заговорили о сватовстве еще тогда, когда о нем не
было и
речи.
— Простите, я
буду повторять ее
речи. Она говорила мне, что сейчас видела, что вы целовались с князем Баратовым.
На следующий день утром Галибер явился снова,
был угощен хорошим завтраком, но когда перешла
речь на капитуляцию, то стал заявлять возражения.
— Не видать что-то… Коли
была бы дорога и желанна, не говорил бы пустых
речей.
По словам очевидца-иностранца, вся Вена нравственно преобразилась с приездом Суворова. О нем только
было и
речи: его оригинальность, жесты, слова разбирались в мельчайших подробностях, перетолковывались, извращались за пределы вероятного.
Затем он остановился, закрыл глаза и углубился в мысли. Все присутствующие
были приведены в состояние экстаза, кровь кипела в их жилах и сердца, казалось, хотели вылететь из груди. Никто не решался говорить. Все ожидали продолжения
речи великого, всегда победоносного полководца-старца, на закате лет жизни своей коварством поставленного в гибельное положение.
Заметьте, что в самых яростных нападках на Стансфильда и Палмерстона об этом не
было речи ни в парламенте, ни в английских журналах, подобная пошлость возбудила бы такой же смех, как обвинение Уркуарда, что Палмерстон берет деньги с России.
В господском доме, за обедом, за чаем, когда бы ни собрались господа, только и
было речи что о Федоте. На смерть его смотрели как на бедствие.
Неточные совпадения
Городничий. И не рад, что
напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не
быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая
речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Влас наземь опускается. // «Что так?» — спросили странники. // — Да отдохну пока! // Теперь не скоро князюшка // Сойдет с коня любимого! // С тех пор, как слух прошел, // Что воля нам готовится, // У князя
речь одна: // Что мужику у барина // До светопреставления // Зажату
быть в горсти!..
Молчать! уж лучше слушайте, // К чему я
речь веду: // Тот Оболдуй, потешивший // Зверями государыню, //
Был корень роду нашему, // А
было то, как сказано, // С залишком двести лет.
Пей даром сколько вздумаешь — // На славу угостим!..» // Таким
речам неслыханным // Смеялись люди трезвые, // А пьяные да умные // Чуть не плевали в бороду // Ретивым крикунам.
— Ну то-то!
речь особая. // Грех промолчать про дедушку. // Счастливец тоже
был…