Неточные совпадения
Болото ваш Петербург, настоящее болото,
не говоря уже
о том, что там и взрослые задыхаются в тине бюрократизма… — продолжала между тем волноваться старушка.
Польский говор слышался повсюду, и к лицам, заговаривавшим в публичных местах, театрах, ресторанах, цукернях и огрудках (загородных садах) по-русски, относились если
не совершенно враждебно, то крайне пренебрежительно, — над ними прямо глумились даже ресторанные гарсоны, очень хорошо понимавшие по-русски, что оказывалось тотчас же при получении хорошей платы «на чай», но притворявшиеся непонимающими и заставлявшие русского, или, по их выражению, «москаля», по часам ждать заказанного стакана кофе,
не говоря уже
о кушанье.
Все случившееся
не могло
не дойти до командира полка,
не говоря уже
о том, что Савину пришлось щедро заплатить Данилке за лечение и убытки, понесенные им во время болезни.
Мы
говорим, конечно,
не о внешнем его виде, почти сплошь построенном из долговечного камня и гранита, а
о его внутренней жизни и, главным образом,
о жизни того круга общества, в котором вращался Савин перед переходом в Варшаву.
— Еще бы, слава
о нем идет
не только по всей России, а по всему миру… Недаром
говорит пословица: «Добрая слава лежит, а худая бежит».
—
Не притворяйся, ты плакала, плакала… —
говорил мальчик. — Она тебя опять обидела…
О, как я ненавижу ее…
Недаром же
говорят, что все женщины родятся аристократками, чего нельзя сказать
о мужчинах, на которых родовитость накладывает особую печать — аристократа нельзя
не узнать в грязных лохмотьях в ночлежном доме, тогда как там же бывшую княжну трудно отличить от прачки, а между тем, с другой стороны, сколько прачек делались настоящими княгинями,
не по имени только, но и по манере держать себя.
Отец, после почти ласковой встречи — мы
не говорим о матери, которая, рыдая, повисла на шее своего любимца — на другой же день по приезде, заговорил с ним
о его делах.
Было существо, без теплого участия которого нервное состояние молодого Савина дошло бы прямо до болезни; возможность отводить с этим существом душу, по целым часам
говорить о «несравненной Маргарите», слышать слово сочувствия, нежное, дружеское,
не оскорбительное сожаление — все это было тем бальзамом, который действует исцеляюще на болезненно напряженные нервы, на ум, переполненный тяжелыми сомнениями, на свинцом обстоятельств придавленную мысль, на истерзанную мрачными предчувствиями душу.
Не говоря уже
о том, что он с трудом подписывал свою фамилию, он
не знал даже употребления носового платка и такового при себе никогда
не имел и редко употреблял за столом вилку, и то разве для того, чтобы поковырять в зубах.
— Мне
не о чем
говорить с господином Савиным, — надменно сказала она. — Я прошу вас исполнить вашу обязанность…
Замечательнее всего — эта быстрота, с которой эти дочери прачек и лакеев входят в свою новую роль и как они прекрасно усваивают элегантные манеры, подходящий тон и даже разговор чистокровных аристократок,
не говоря уже
о том, с каким умением и шиком они одеваются и бросаются, чисто по-аристократически, деньгами.
Лили была очень весела, кокетничала с ним, как никогда, но ни слова
не говорила о том, что так его интересовало.
Молодая женщина
говорила уже
не о симпатии, а
о любви, и эти слова звучали так нежно и страстно.
Он старался
говорить с ней
о вещах более серьезных, заинтересовать чтением, серьезной музыкой, удерживать от мотовства,
не отказом в деньгах, а убеждениями в несообразности бесцельного бросания этих денег на ветер.
Он, казалось, даже вырос,
не говоря уже
о том, что пополнел и имел приятный вид упитанного, довольного собою и окружающими, человека.
Маслов понял, что, если бы он даже продолжал настаивать
не говорить ничего
о Савине Маргарите Максимилиановне и Анна Атександровна дала бы ему слово, она все равно
не сдержала бы его —
не была в состоянии это сделать.
Дул резкий ветер, неся с собою пронизывающий до костей холод, в воздухе стояла какая-то мгла,
не то туман,
не то изморозь, сквозь которую еле пробивался свет электрических фонарей Невского проспекта,
не говоря уже
о газовых, слабо мерцавших во мраке на остальных улицах приневской столицы.
— Что, дорогая моя, что, ненаглядная… Ты любишь… В этом великом слове заключается все… Я окружу тебя всевозможным комфортом, я дам тебе все радости жизни — я дам тебе счастье,
не говоря уже
о том, что я сам весь, все мое состояние принадлежит тебе… Я люблю тебя, люблю безумно, страстно… Ты моя, и я никому
не отдам моего счастья.
—
Не понимаю, что вы
говорите. Ни
о каком аресте я
не слыхал.
Оказалось, что имение он продал моей жене за пятьдесят тысяч — цена же ему тысяч сто — ну, да
не деньги брал, так стоит ли
говорить о цене…
Ранее мы
говорили, что Николай Герасимович надеялся на «отечественные порядки» в том смысле, что
о деле, производящемся
о нем в калужском окружном суде по обвинению его в поджоге,
не знают в Петербурге, откуда затребованы были справки парижским следственным судьей.
Неточные совпадения
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и
говорю ему: «Слышали ли вы
о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая,
не знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами!
не дадите ни слова
поговорить о деле. Ну что, друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
Хлестаков. Да что? мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я
не знаю, однако ж, зачем вы
говорите о злодеях или
о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы
не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь нет. Я потому и сижу здесь, что у меня нет ни копейки.
О! я шутить
не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я
не посмотрю ни на кого… я
говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть
не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Городничий (в сторону, с лицом, принимающим ироническое выражение).В Саратовскую губернию! А? и
не покраснеет!
О, да с ним нужно ухо востро. (Вслух.)Благое дело изволили предпринять. Ведь вот относительно дороги:
говорят, с одной стороны, неприятности насчет задержки лошадей, а ведь, с другой стороны, развлеченье для ума. Ведь вы, чай, больше для собственного удовольствия едете?