Неточные совпадения
Только двое людей из великосветского петербургского общества
знали более
других об этой таинственной истории. Это были два молодых офицера: граф Петр Игнатьевич Свиридов и князь Сергей Сергеевич Луговой.
— Ну, — сказал он им, когда они перестали смеяться. — Стоило из-за этого убивать
друг друга? Если бы я не подал вам совета объясниться хладнокровно и обстоятельно, один из вас, быть может, через несколько дней лежал бы в сырой земле. Эх вы, юнцы!
Знайте же раз навсегда, что не стоит драться из-за женщины!.. Положим еще, если бы из-за законной жены! Да и то…
Офицер, видя, что государыня не желает идти из залы решается наконец, пройти
другим ходом и спросить, не
знает ли кто намерений государыни.
Правда, не было никакой надобности слышать их от
другого — он сам хорошо
знал это.
Я не поставила их вам в вину, вы
знаете это: мы, несмотря ни на что, остались
друзьями, и если теперь вам нужно мое содействие или совет — я готова.
— Который воспитан для военной службы и потому
знает, что такое честное слово. Это совсем не беспокоит меня, мои опасения клонятся совсем в
другую сторону.
Сергей Семенович иногда серьезно, с искренним сожалением поглядывал на своего
друга. В душе у него сложилось полное убеждение, что мать одержит победу над сыном и что последний не вернется. Княгиня Васса Семеновна думала то же самое, хотя и не успела объясниться с братом ни одним словом по этому вопросу. И брат и сестра слишком хорошо
знали Станиславу Феликсовну.
На самом же деле Ахенский конгресс не решил ни одного из вопросов, волновавших тогда Европу. Вражда между Пруссией и Австрией не ослабевала, и обе державы только выжидали случая померить свои силы на поле битвы. Это было, скорее, перемирие, чем что-либо
другое. Верный преданиям Петра Великого и своего недруга Остермана, Бестужев с самого начала царствования Елизаветы Петровны держался, как мы
знаем, союза с Австрией.
Сэр Ганбюри Вильямс торжествовал. Но торжество это продолжалось только сутки. На
другой день от самого Бестужева он
узнал, что Россия присоединилась к конвенции, заключенной в Марселе между Австрией и Францией. Союз с Англией делался, таким образом, одной пустой формальностью. Бестужев уже не в силах был бороться с ежедневно усиливавшейся партией Шуваловых.
У князя были именья в
других местностях России, но он, в силу ли желания угодить молодой жене, или по
другим соображениям, поселился в женином приданном имении. Князь Василий Васильевич был слаб здоровьем, а излишества в жизни, которые он позволил себе до женитьбы и вскоре и после нее, быстро подломили его хрупкий организм, и он, как мы
знаем умер, оставив после себя молодую вдову и младенца дочь.
Не
зная совершенно жизни, выходящей из рамок сельского житья-бытья, если не считать редкие поездки в Тамбов, княгиня Васса Семеновна, естественно, и для своей дочери не желала
другой судьбы, какая выпала ей на долю, за исключением разве более здорового и более нравственного мужа.
— Вот опять «холопки». Что это такое? Ты
знаешь, что ты мой лучший и единственный
друг.
Отец Николай, конечно,
знал о проклятии, переходящем из рода в род князей Луговых, относительно неприкосновенности беседки, стоявшей в глубине парка, и вместе с
другими верил в возможность несчастия, грозившего ослушнику прадедовской воли.
— Так вы хотите
знать другую причину того, что хотя мы и не пьем чай сегодня в этой беседке, то все-таки сидим в ней?
Командировка последней для наблюдения была, собственно, номинальной, так сказать, почетной. С одной стороны, княгиня Васса Семеновна не хотела освободить ее совершенно от спешной работы и таким образом резко отличить от остальных дворовых девушек, а с
другой,
зная привязанность к Тане Берестовой своей дочери, не хотела лишить ее общества молодой девушки, засадив ее за работу с утра до вечера.
Таня Берестова слушала внимательно и, видимо, сочувственно относилась к своей барышне, которой скоро суждено сделаться из княжны княгиней. Она рассудительно высказывала свои мнения по тем или
другим вопросам, которые задавала княжна, и спокойно обсуждала со своей госпожой ее будущую жизнь в Петербурге. Чего стоили ей эта рассудительность и это спокойствие,
знала только ее жесткая подушка, которую она по ночам кусала, задыхаясь от злобных слез.
Независимо от неудобств местоположения Зимнего дворца, переделка его и постройка нового — временного исходили из странной, усвоенной особенно в последние годы царствования императрицей Елизаветой Петровной привычки переезжать из одного дворца в
другой, так что самые близкие придворные государыни не
знали, где и в каком дворце ее величество будет проводить ночь.
— Как же мне не
знать? Муж этой госпожи и отец этого франта мой старый и лучший
друг.
Княжна начинала свой оригинальный ночной день с этого позднего вечера, когда Петербург наполовину уже спал, а предместье покоилось сном непробудным, в это-то несуразное для
других время она принимала визиты своих
друзей. Это, конечно, порождало массу сплетен, не доходивших до злословия лишь только потому, что сама императрица, любившая все оригинальное, с добродушным смехом заметила,
узнав о таком образе жизни своей новой фрейлины...
Происходило ли это от непостоянства его натуры вообще, была ли это с его стороны ловкая стратегическая тактика, или же на это он имел
другие причины — вопрос этот оставался открытым. Об этом
знал лишь он сам.
Но теперь эта мысль была отравлена ядом возникавших в ее уме сомнений. Она полагала, что граф, добыв случайно доказательства ее самозванства, — конечно, случайно, она
узнает непременно, как удалось ему это, — тотчас поспешит ими воспользоваться. Она ждала его на
другой же день после визита ее сообщника. Она в его власти, не станет же он медлить, он влюблен. При последнем условии сила была на ее стороне. Но граф медлил.
Положим, этого не
знали в обществе, но было все-таки два человека, которые
знали об этой деревенской помолвке, — один из них граф Свиридов, сильно ухаживавший за княжной, и, как казалось, пользовавшийся ее благосклонностью, а
другой — Сергей Семенович Зиновьев, которому покойная Васса Семеновна написала об этом незадолго до смерти. Об этом
знала княжна, лежавшая в могиле под деревянным крестом, но не
знала княжна, прибывшая в Петербург.
— Как
узнали об этом в Зиновьеве, смекать стали. Больно уж княжна после смерти маменьки-то своей изменилась. Нрава совсем
другого стала. Та, да не та. Теперь-де все объяснилось.
Это совпадение стало не на шутку тревожить княжну. Она слышала еще вчера в театре о каком-то столкновении между бывшими
друзьями, но, видимо, никто не
знал подробностей, да и вообще в свете не придавали этому значения, так как ни один еще из сегодняшних посетителей и даже посетительниц княжны Полторацкой ни словом не обмолвился о вчерашнем эпизоде в театре.
Предметом толков и пересудов явилась
другая смерть, отвлекшая общественное внимание даже от театра войны. Это была смерть князя Сергея Сергеевича Лугового. Обстоятельства жизни молодого человека придали этой смерти таинственную окраску. В Петербурге
знали, что он был в числе самых горячих поклонников княжны Людмилы Васильевны Полторацкой. Поразившую его болезнь, почти на
другой день после смерти княжны, приписали, конечно, удару, нанесенному этой смертью сердцу влюбленного.
— Да, церковь, каменный обширный храм.
Другой храм я буду строить одновременно на месте моего сгоревшего дома. Церкви Лугового и Зиновьева, вы
знаете, очень ветхи. Если я, паче чаяния, не доживу до окончания построек, то я уже оставил духовное завещание, в котором все свои имения и капиталы распределяю на церкви и монастыри, а главным образом на эти две для меня самые священные работы. Граф Петр был так добр, что согласился быть моим душеприказчиком и исполнителем моей последней воли.
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да все,
знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то
другого приняли… И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не
знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем
другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы
знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у того и у
другого.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне
узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с
другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий (робея).Извините, я, право, не виноват. На рынке у меня говядина всегда хорошая. Привозят холмогорские купцы, люди трезвые и поведения хорошего. Я уж не
знаю, откуда он берет такую. А если что не так, то… Позвольте мне предложить вам переехать со мною на
другую квартиру.