— Пришел, значит, к отцу Николаю неведомо какой странник… Больной, исхудалый… Вы ведь, ваше сиятельство,
знаете отца Николая, святой человек, приютил, обогрел… Страннику все больше неможется… Через несколько дней стал он кончаться, да на духу отцу Николаю и открыл, что он и есть самый Никита, убивец княгини и княжны Полторацких.
Неточные совпадения
От мысли о матери цесаревна невольно перенеслась к мысли о своем великом
отце. Если бы он встал теперь с его дубинкой, многим бы досталось по заслугам. Гневен был Великий Петр, гневен, но отходчив. Ясно и живо, как будто это случилось вчера, несмотря на протекшие полтора десятка лет, восстала в памяти Елизаветы Петровны сцена Петра с ее матерью. Не
знала она тогда, хотя теперь догадывается, чем прогневала матушка ее
отца.
Одновременно с этой сценой из дворца исчез красивый камергер императрицы Монс де ла Кроа. Его казнили вскоре, как потом
узнала Елизавета Петровна. Все стало ясно для нее.
Отец с матерью, однако, примирились. И это примирение предсказал Екатерине вещий сон.
Ося молчал, ошеломленный. Правда, он
знал, что имя матери не произносилось в присутствии
отца, помнил, как последний строго и жестко осадил его, когда тот осмелился однажды обратиться к нему с расспросами о матери, но он был еще настолько ребенком, что не раздумывал над причиной этого. Станислава Феликсовна и теперь не дала ему времени на размышление. Она откинула его густые волосы со лба. Точно тень скользнула по ее лицу.
— Нам надо расстаться. Никто не должен
знать, что я виделась с тобой, главное, не должен
знать твой
отец!.. Когда ты вернешься к нему?
— Не он один виноват в этом, — сказала она. — Я тоже строго веду свою девочку, но тем не менее она
знает, что у нее есть мать и что она дорога ей. Осип же не может сказать того же о своем
отце, он
знает вас только со стороны строгости и неприступности, если бы он подозревал, что в глубине души вы обожаете его…
Мальчик послушался и медленно приблизился к
отцу. Он
знал уже, что Тане и Люде пришлось покаяться и что его встречи с матерью стали известны, но робость, с которой он обыкновенно приближался к
отцу, уступила сегодня место нескрываемому упорству. Это не ускользнуло от Ивана Осиповича. Он окинул долгим, мрачным взглядом красивую юношескую фигуру сына.
— Потому, что ты никогда не видел от меня нежностей, потому, что я воспитывал тебя серьезно и строго, ты сомневаешься в моей любви, — продолжал
отец тем же тоном. — А
знаешь ты, чего стоила мне эта строгость с единственным любимым ребенком?
Юноша опустил голову. Он почувствовал, что в настоящую минуту он ничего более не добьется. Он, конечно,
знал раньше, что встречи с матерью прекратятся с возвращением его в корпус.
Отец дозволил переписку, это была милость, на которую он не смел даже надеяться.
Ни малейшего следа нежности и мягкости не осталось в его лице, и сын хорошо
знал своего
отца, чтобы еще раз попробовать просить или настаивать.
—
Отец знает об этом, он позволил мне пойти проститься, а потом…
— Что так пугает тебя в этой мысли? Ведь ты только пойдешь за матерью, которая безгранично тебя любит и с той минуты будет жить исключительно тобой. Ты часто жаловался мне, что ненавидишь военную службу, к которой тебя принуждают, что с ума сходишь от тоски по свободе; если ты вернешься к
отцу, выбора уже не будет:
отец неумолимо будет держать тебя в оковах; он не освободил бы тебя, даже если бы
знал, что ты умрешь от горя.
Ей не было надобности уверять в этом сына. Он
знал это лучше ее. Всего какой-нибудь час назад он имел случай убедиться в непреклонности
отца. В его ушах еще раздавались последние суровые слова...
Исполнить запрет было ей тем легче, что вскоре после женитьбы
отец княгини Вассы Семеновны, как мы
знаем, покинул Зиновьево и поселился в соседнем, принадлежавшем ему маленьком именье.
Отец Николай, конечно,
знал о проклятии, переходящем из рода в род князей Луговых, относительно неприкосновенности беседки, стоявшей в глубине парка, и вместе с другими верил в возможность несчастия, грозившего ослушнику прадедовской воли.
—
Знал, то есть слышал, хотя мне лично ни мой
отец, ни моя мать не говорили серьезно ничего подобного.
— Как же мне не
знать? Муж этой госпожи и
отец этого франта мой старый и лучший друг.
—
Знаешь, да не совсем. Иван Осипович Лысенко развелся с ней много лет тому назад. Она была обвинена, и сын был оставлен при
отце, но лет десять тому назад она его украла.
— Его, вероятно, не
узнает и сам
отец.
Императрица, как мы
знаем, с самого начала царствования вступила на путь своего
отца — Петра Великого. Она восстановила значение Сената, который пополнен был русскими членами. Сенат зорко следил за коллегиями, штрафовал их за нерадение, отменял несправедливые их приговоры. Вместе с тем он усиленно работал, стараясь ввести порядок в управление и ограничить злоупотребления областных властей. Но больше всего он занимался исполнением проектов Петра Шувалова.
Императрица сдержала свою клятву Всевышнему в ночь своего вступления на престол своего
отца — в России была отменена смертная казнь в 1754 году, когда на Западе правительства и не думали об этом. Правда, она сохранилась для политических дел, и работа третьего брата Шувалова в застенках Тайной канцелярии напоминала времена Ушакова и Ромодановского, но тут соблюдалась такая тайна, что сама императрица Елизавета Петровна мало
знала об усердии этого ведомства.
— От моего? Тогда, конечно, я желаю этого… На вашей обязанности, граф, лежит тотчас же уведомить, что вы
знаете, где находится убийца моей матери и несчастной Тани… Ведь вы
знаете, что это ее
отец.
— Вы
знаете лучше меня,
отец мой!
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не
знаю. Ведь мой
отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Стародум(приметя всех смятение). Что это значит? (К Софье.) Софьюшка, друг мой, и ты мне кажешься в смущении? Неужель мое намерение тебя огорчило? Я заступаю место
отца твоего. Поверь мне, что я
знаю его права. Они нейдут далее, как отвращать несчастную склонность дочери, а выбор достойного человека зависит совершенно от ее сердца. Будь спокойна, друг мой! Твой муж, тебя достойный, кто б он ни был, будет иметь во мне истинного друга. Поди за кого хочешь.
Стародум. Ему многие смеются. Я это
знаю. Быть так.
Отец мой воспитал меня по-тогдашнему, а я не нашел и нужды себя перевоспитывать. Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался ты, а не вы. Тогда не
знали еще заражать людей столько, чтоб всякий считал себя за многих. Зато нонче многие не стоят одного.
Отец мой у двора Петра Великого…
Софья. Я получила сейчас радостное известие. Дядюшка, о котором столь долго мы ничего не
знали, которого я люблю и почитаю, как
отца моего, на сих днях в Москву приехал. Вот письмо, которое я от него теперь получила.
Казалось, очень просто было то, что сказал
отец, но Кити при этих словах смешалась и растерялась, как уличенный преступник. «Да, он всё
знает, всё понимает и этими словами говорит мне, что хотя и стыдно, а надо пережить свой стыд». Она не могла собраться с духом ответить что-нибудь. Начала было и вдруг расплакалась и выбежала из комнаты.