Неточные совпадения
Проснулся князь с тяжелой головой.
Было ли это следствием копоти свечи, которой
был испорчен воздух его спальни, происходило ли это от кошмара-сна, князь об этом
не думал. Он
был мрачен. Только выйдя на террасу, всю залитую веселым солнечным светом, и вдохнув в себя свежий воздух летнего утра, князь Сергей Сергеевич почувствовал облегчение.
Неточные совпадения
Самгин швырнул газету на пол, закрыл глаза, и тотчас перед ним возникла картина ночного
кошмара, закружился хоровод его двойников, но теперь это
были уже
не тени, а люди, одетые так же, как он, — кружились они медленно и
не задевая его;
было очень неприятно видеть, что они — без лиц, на месте лица у каждого
было что-то, похожее на ладонь, — они казались троерукими. Этот полусон испугал его, — открыв глаза, он встал, оглянулся:
Он снова шагал в мягком теплом сумраке и, вспомнив ночной
кошмар, распределял пережитое между своими двойниками, — они как бы снова окружили его. Один из них наблюдал, как драгун старается ударить шашкой Туробоева, но совершенно другой человек
был любовником Никоновой; третий, совершенно
не похожий на первых двух, внимательно и с удовольствием слушал речи историка Козлова.
Было и еще много двойников, и все они, в этот час, — одинаково чужие Климу Самгину. Их можно назвать насильниками.
— Во мне — ничего
не изменилось, — подсказывала ему Лидия шепотом, и ее шепот в ночной, душной темноте становился его
кошмаром.
Было что-то особенно угнетающее в том, что она ставит нелепые вопросы свои именно шепотом, как бы сама стыдясь их, а вопросы ее звучали все бесстыдней. Однажды, когда он говорил ей что-то успокаивающее, она остановила его:
Отец
был человек глубоко религиозный, но совершенно
не суеверный, и его трезвые, иногда юмористические объяснения страшных рассказов в значительной степени рассеивали наши
кошмары и страхи. Но на этот раз во время рассказа о сыне и жуке каждое слово Скальского, проникнутое глубоким убеждением, падало в мое сознание. И мне казалось, что кто-то бьется и стучит за стеклом нашего окна…
И
будут черпать ее до тех пор, пока литература
не почувствует себя свободною от
кошмара, который давит ее, или пока совсем
не потонет в океане бессмысленного бормотания…