Неточные совпадения
«А может,
царь и смилуется над Ермаком за то, что охраняет он его людишек в такой глуши? Ведь где гнев, там и милость. Обратил бы его товарищей в городовых казаков, а его
сделал бы набольшим. Тогда никто бы не был против брака с ним его сестры. Богатства им не занимать, любят они друг друга, да и сестра здесь останется, не поедет в чужедальную сторону».
— А вот-де живет второй год, тихо, смирно, людишек охраняет… Царь-то, може, в добрый час его и помилует, казаков его городовыми числить велит, а его
сделает набольшим. Тогда чем он не жених для Аксюты?..
Делала при
царе Иоанне Васильевиче успех и пышность придворной обстановки. Особенно любил
царь удивлять этим иностранных послов.
Из дворцовых построек этого времени известны следующие: в 1500 году, около Сретенского собора
царь «повелел
делать двор особый детям своим».
Сделал он это-де с целью устранения от престола наследника, думая войти в еще большую силу при вступлении на престол младшего сына
царя — Федора, слабого здоровьем и не способного к государственному правлению.
Строганов в грамотке описывал все нами рассказанное, добавляя, что слышал это от Бориса Годунова, которому от ран, нанесенных ему
царем,
делал заволоки.
Убедившись в клевете на своего любимца,
царь приказал ему, Строганову,
сделать самые мучительные заволоки на боках и груди Федору Нагому и этим наказать клеветника.
— Так, значит, так, Семен Аникич, все как укажешь я
сделаю, из твоей воли не выйду и ты назад не пяться… Сам обещал намедни наградить меня, чем я захочу, только за то, что я вылечил твою племянницу. Вот и требую награды. Отдай ее мне, коли
царь помилует меня.
— Нет, не
сделали, — сквозь слезы улыбнулась Ксения Яковлевна, — челобитье об нем к
царю пойдет о прощении. В поход он сбирается за Каменный пояс, заслужить
царю хочет.
Ермак Тимофеевич между тем по праву жениха бывал ежедневно в светлице у Ксении Яковлевны и проводил там по несколько часов, слушая песни сенных девушек. На этих свиданиях присутствовала и Антиповна, примирившаяся с мыслью о браке своей питомицы с Ермаком Тимофеевичем и даже решившая в уме, что
царь, узнав о его службе,
сделает его боярином.
Копье задрожало в руке Иоанна. Еще единый миг, оно вонзилось бы в грудь юродивого, но новый крик народа удержал его на воздухе.
Царь сделал усилие над собой и переломил свою волю, но буря должна была разразиться.
И что же, это самое делает всякий христианин, когда он по приказу урядника, губернатора, министра,
царя делает дела, противные его совести и закону бога: отбирает у бедняков имущество, судит, казнит, воюет.
Малюта, говоря это, почти хрипел от бушевавшей в нем внутренней злобы. Видно было, что для него наступила такая решительная минута, когда не было иного выбора, как на самом деле идти на казнь, или же добиться своей цели и заставить
царя сделать по-своему.
Да я этого ничего не боюсь, потому что плаю, что всё от бога, и захочет бог, так вы меня казните понапрасну, а захочет, так вы меня
царем сделаете».
Неточные совпадения
— Иван Потапыч был миллионщик, выдал дочерей своих за чиновников, жил как
царь; а как обанкрутился — что ж
делать? — пошел в приказчики.
— И очень просто быть пророками в двуглавом вашем государстве. Вы не замечаете, что у вашего орла огромная мужицкая голова смотрит направо, а налево смотрит только маленькая голова революционеров? Ну, так когда вы свернете голову мужика налево, так вы увидите, каким он
сделает себя
царем над вами!
— Я думаю, это — очень по-русски, — зубасто улыбнулся Крэйтон. — Мы, британцы, хорошо знаем, где живем и чего хотим. Это отличает нас от всех европейцев. Вот почему у нас возможен Кромвель, но не было и никогда не будет Наполеона, вашего
царя Петра и вообще людей, которые берут нацию за горло и заставляют ее
делать шумные глупости.
— Вообще выходило у него так, что интеллигенция — приказчица рабочего класса, не более, — говорил Суслов, морщась, накладывая ложкой варенье в стакан чаю. — «Нет, сказал я ему, приказчики революций не
делают, вожди, вожди нужны, а не приказчики!» Вы, марксисты, по дурному примеру немцев, действительно становитесь в позицию приказчиков рабочего класса, но у немцев есть Бебель, Адлер да — мало ли? А у вас — таких нет, да и не дай бог, чтоб явились… провожать рабочих в Кремль, на поклонение
царю…
— Нет, я не заражен стремлением
делать историю, меня совершенно удовлетворяет профессор Ключевский, он
делает историю отлично. Мне говорили, что он внешне похож на
царя Василия Шуйского: историю написал он, как написал бы ее этот хитрый
царь…