Неточные совпадения
Было это поздней осенью. Вскоре повалил снег и закрыл все-таки несколько заметное взрытое
место, а
на другое лето
пустырь покрылся густой травой, и Петр Ананьев сам бы не отыскал могилу старика Краузе. Петр Ананьев стал хозяином, и изредка редким пациентам справлявшимся о старике, говорил: «все болеет». Наконец, о Краузе перестали справляться. Все привыкли встречать в избушке Петра-знахаря, которого еще называли и аптекарем, а вопрос о праве его
на избушку
на пустыре и о прежнем хозяине не подымался.
На пустыре Ананьева не было. Кузьма пошел до улице, посмотрел по сторонам, но нигде не было видно старика. Парень вернулся к избе, запер дверь в привинченные кольца висячим замком и положил ключ в расщелину одного из бревен —
место, уговоренное с Петром Ананьевым,
на случай совместного ухода из дому. Почти бегом бросился он затем по улице и, не уменьшая шага, меньше чем через час был уже во дворе дома Салтыкова.
Неточные совпадения
На другом углу Певческого переулка, тогда выходившего
на огромный, пересеченный оврагами, заросший
пустырь, постоянный притон бродяг, прозванный «вольным
местом», как крепость, обнесенная забором, стоял большой дом со службами генерал-майора Николая Петровича Хитрова, владельца пустопорожнего «вольного
места» вплоть до нынешних Яузского и Покровского бульваров, тогда еще носивших одно название: «бульвар Белого города».
На другой день пушка действительно была
на указанном
пустыре. Начальство перевезло ее в Кремль и водрузило
на прежнем
месте, у стены. Благодарность получил.
На Трубе у бутаря часто встречались два любителя его бергамотного табаку — Оливье и один из братьев Пеговых, ежедневно ходивший из своего богатого дома в Гнездниковском переулке за своим любимым бергамотным, и покупал он его всегда
на копейку, чтобы свеженький был. Там-то они и сговорились с Оливье, и Пегов купил у Попова весь его громадный
пустырь почти в полторы десятины.
На месте будок и «Афонькина кабака» вырос
на земле Пегова «Эрмитаж Оливье», а непроездная площадь и улицы были замощены.
По другую сторону Неглинки, в Крапивинском переулке,
на глухом
пустыре между двумя прудами, были еще Ламакинские бани. Их содержала Авдотья Ламакина.
Место было трущобное, бани грязные, но, за неимением лучших, они были всегда полны народа.
Между тем раздался третий свисток, и вскоре три человека сошлись
на пустыре, в нескольких саженях от того
места, где я притаился.