Неточные совпадения
В последних словах слышалась затаенная горечь. Николай Митрофанов, как все отцы, хотел иметь первенца-сына.
Судьба судила иначе, и он
примирился с ней, боготворил новорожденную дочь, но то обстоятельство, что это был не мальчик, не будущий сержант, а может, чего не бывает, и генерал, все же минутами омрачало эту радость.
С течением времени этот взрыв страстей в Глебе Алексеевиче мог бы улечься: он рисковал в худшем случае остаться старым холостяком, в лучшем —
примириться на избранной подруге жизни, подходившей и к тому, и к другому его идеалу, то есть на средней женщине, красивой,
с неизвестным темпераментом, какие встречаются во множестве и теперь, какие встречались и тогда. Он, быть мажет, нашел бы то будничное удовлетворение жизнью, которая на языке близоруких людей называется счастьем. Но
судьба решила иначе.
Вот что-то похожее: бродит, не
примиряется с судьбой, ничего не делает (я хоть рисую и хочу писать роман), по лицу видно, что ничем и никем не доволен…
Неточные совпадения
Однажды в сумерки опять он застал ее у часовни молящеюся. Она была покойна, смотрела светло,
с тихой уверенностью на лице,
с какою-то покорностью
судьбе, как будто
примирилась с тем, что выстрелов давно не слыхать, что
с обрыва ходить более не нужно. Так и он толковал это спокойствие, и тут же тотчас готов был опять верить своей мечте о ее любви к себе.
Пойдем туда, где дышит радость, // Где шумный вихрь забав шумит, // Где не живут, но тратят жизнь и младость! // Среди веселых игр за радостным столом, // На час упившись счастьем ложным, // Я приучусь к мечтам ничтожным, //
С судьбою примирюсь вином. // Я сердца усмирю заботы, // Я думам не велю летать; // Небес на тихое сиянье // Я не велю глазам своим взирать, // и проч.
Эраст был до конца жизни своей несчастлив. Узнав о
судьбе Лизиной, он не мог утешиться и почитал себя убийцею. Я познакомился
с ним за год до его смерти. Он сам рассказал мне сию историю и привел меня к Лизиной могилке. — Теперь, может быть, они уже
примирились!
Дарья Ивановна. Может быть; но оставим это, прошу вас. До иных ран, даже когда они и зажили, всё больно дотрогиваться. Притом же я совершенно
примирилась с своей
судьбой, живу одна в своем темном уголку; и если б ваш приезд не пробудил во мне многих воспоминаний, мне бы всё это и в голову не пришло. Я бы, по крайней мере, об этом никогда не заговорила. Мне и так совестно, что я, вместо того чтоб занять вас по мере возможности…
Черною тучею висит над человеком «сумрачная, тяжкодарная
судьба»; жизнь темна и полна страданий, счастье непрочно и обманчиво. Как жить? Можно на миг забыться в страдании, опьяниться им, как вином. Но в ком есть хоть капля жизненного инстинкта, тот никогда не сможет
примириться с такою жизнью. А жить надо — жить под властью божества, непрерывно сыплющего на человека одни только страдания и ужасы. Кто же виноват в этих страданиях и ужасах, как не божество?