Неточные совпадения
Подруга графини вскоре после проведенного вечера у полковницы Усовой
уехала в Отрадное
к своим родителям, и несмотря на просьбы Надежды Корнильевны, не была отпущена ими на ее свадьбу.
Николай Герасимович также с некоторого времени бывший не прочь пользоваться «холостой свободой», ничего не имел против этого, а, напротив, чрезвычайно любезно присоединял свои просьбы не оставлять Мадлен одну, когда он должен
уезжать «по делам»,
к приглашениям своей
подруги жизни.
Неточные совпадения
Наконец гости
уехали, взяв обещание с отца и матери, что мы через несколько дней приедем
к Ивану Николаичу Булгакову в его деревню Алмантаево, верстах в двадцати от Сергеевки, где гостил Мансуров с женою и детьми. Я был рад, что
уехали гости, и понятно, что очень не радовался намерению ехать в Алмантаево; а сестрица моя, напротив, очень обрадовалась, что увидит маленьких своих городских
подруг и знакомых: с девочками Мансуровыми она была дружна, а с Булгаковыми только знакома.
— Дочери со мной делать нечего. Я — кто? Прачка. Какая я мать ей? Она — образованная, ученая. То-то, брат! И
уехала от меня
к богатой
подруге, в учительницы будто…
Затем он упрекал ее мужа в недальновидности: не покупает домов, которые продаются так выгодно. И теперь уж Юлии казалось, что в жизни этого старика она — не единственная радость. Когда он принимал больных и потом
уехал на практику, она ходила по всем комнатам, не зная, что делать и о чем думать. Она уже отвыкла от родного города и родного дома; ее не тянуло теперь ни на улицу, ни
к знакомым, и при воспоминании о прежних
подругах и о девичьей жизни не становилось грустно и не было жаль прошлого.
Семнадцатилетняя княжна решила как можно скорее оставить материн дом. Выход представлялся один — замужество. Княжна Анастасия никого не любила, ей даже никто не нравился, ей было все равно, за кого бы ее судьба ни вынесла, лишь бы поскорее, лишь бы заставить завидовать себе своих
подруг,
уехать за границу, а возвратясь оттуда, жить открытым домом и делать то же, что делают другие, то есть «выезжать в свет»,
к чему бабушка была решительно неспособна и откровенно в этом сознавалась, говоря, что:
— Знаю я, chere amie [дорогая
подруга (франц.).], знаю! Меня нельзя обмануть, и вот
к тебе моя просьба теперь: когда он бросит тебя, то напиши мне, — я возьму тебя
к себе! — произнесла она взволнованным голосом и, поцеловав больную,
уехала.