Неточные совпадения
— Наконец-то! Давно приехал?
Я уже три дня
думаю о тебе и досадую на твое отсутствие…
— Садись, голубчик, садись, если бы ты знал, как
я рад тебе… Мое счастье без тебя не было полно… Сам
подумай, Орест женится, Пилада — нет…
—
Я думаю,
думать то же, что жить…
— Что с тобой? — обратил наконец граф внимание на выражение лица своего приятеля. — У тебя такой вид, что
я могу
подумать, что ты
мне завидуешь…
— Им не удалось отплатить
мне за прошлое — несчастным супружеством… —
думал он, потирая руки.
—
Я подчиняюсь… — покорно ответил он. —
Я заслужил это и не жалуюсь… Но нельзя ли просить тебя, чтобы через несколько времени не осталось ни малейшего облака, которое бы омрачило горизонт нашего первого счастья, а в эти выговоренные тобой дни
я думаю бесполезно, чтобы люди…
«
Я не имею права быть безжалостной к отцу моего ребенка, —
думала она».
— Белавин, ты? Вот судьба…
Я только что
думал о тебе… и сегодня же решил разыскать тебя…
— Неужели это женитьба сделала
меня таким смешным, отсталым от жизни… —
думал граф. — Нет, слуга покорный,
я хочу жить… При моих средствах…
«Нет, чем дольше
я не увижу ее, тем лучше… Надо вырвать из сердца эту любовь, это преступное чувство… Она жена другого, жена его друга… Муж недостоин ее, но он муж… Он может исправиться… она предана ему, она вся — всепрощение, и они могут быть счастливы… —
думал он. — Счастливы! — поймал он себя на этом слове… Они… а
я?..»
— Они совсем не загадочные, мой друг, — ответил доктор, — когда
я узнал из истории литературы, что гений Шекспира был оценен его соотечественниками лишь два века спустя после его смерти, когда
я читал о страданиях и лишениях великих людей: Гомера, Данте, Торквато-Тассо, Велисария, Овидия, умершего в изгнании, Мильтиада, окончившего свои дни в темнице, и всех других, которых
я не перечисляю —
я сам тоже
подумал, что слава — это дым, и был готов относиться к ней с таким же, как ты, презрением…
—
Я думаю, что эта любовь, о которой вы говорите и которая двигает силы великих людей, не может быть сравнена с любовью в банальном значении этого слова, о которой говорит Владимир.
— Даю вам слово, графиня,
я поговорю с Владимиром и всеми силами постараюсь повлиять на него.
Я даже
думаю, что самое лучшее, если
я буду действовать по русской пословице «куй железо, пока горячо»,
я заеду в клуб, вызову Владимира под каким-нибудь предлогом, и, поверьте
мне, что
я буду очень несчастлив, если
мне не удастся сегодня же возвратить к вам его обновленным…
— Да потому, что, получив твое приглашение,
я думал провести время только с тобою, если не у тебя, то в ресторане, или в клубе…
«Она прелестна, —
думал он, — в хорошеньком костюме она увлечет всех. Она немножко утомлена и сконфужена, у нее быть может и угла нет… если у нее есть хоть маленький голосишко,
я обделал бы славное дельце… знаменитость из закусочной! В две недели
я выучу ее петь и играть. Если у нее нет никакого таланта, она все же прехорошенькая, а на сцене это главное».
— Ах, черт возьми, какие
мне подносили подарки, — продолжал он вслух свои воспоминания. — Эх, горе, мое горе, как
подумаешь, что все миновало и даже волосы вылезли! Эй, ты, человек, прощелыга, получи, остальное в свою пользу, — указал он слуге на недопитые кружки пива… Ну, идем, товарищ.
— И этого
я не могу тебе сказать… Знаю, что где-то на Морских или в прилегающих к ним улицах и переулках… Во всяком случае подожди до вечера, а там увидим…
Подумай на досуге и решись на что-нибудь…
Напрасно ты
думаешь, что
мне не надоела моя жизнь?
Думай обо
мне как хочешь!
— Да и
подумай! Беги к своему пылкому дружку! Нет, слушай, погоди и
подумай хорошенько. С ним безысходная нужда и скука, со
мной тебе жизнь — вечное веселье.
— Ну, так что бы было? Да неужели же ты
думаешь, что
я слушала все твои россказни. Ты
меня выручил из ямы — это правда. Но для чего — это вопрос… Для того, чтобы
я делила с тобой твою скотскую жизнь… Что касается Леонида,
я бы его любила, быть может, если бы он был настоящим мужчиной, если бы он сумел взять
меня в руки. Но все равно,
я сегодня полюбила до безумия; он презирает
меня, и это-то
меня и тронуло. О,
я не скрою от тебя,
я готова была бежать за ним.
—
Я к вашим услугам! — ответила она. — Но здесь,
я думаю, не особенно удобно…
— Конечно… Что же
мне здесь делать?.. Единственное близкое
мне существо — тетя умерла, и моя жизнь ничем не привязана к столице… Что же касается нашей связи, то
я думаю, что она достаточно ослабла для того, чтобы мы расстались друзьями.
— Но
я думаю, граф, что наша дочь по праву принадлежит матери, которая отдала ей свою жизнь и свои заботы, а не отцу, который только мотал ее состояние и чуть не довел ее до нищеты. Впрочем,
я вас считаю настолько порядочным и не могу предположить, что вы будете настолько бессердечны, чтобы лишить
меня этого счастья. Вы очень хорошо знаете, что в моих руках Кора на своем месте. Наконец, наша сделка еще не оформлена, и вы
мне не представили отчетов по распоряжению моими капиталами.
—
Я думала далеко не то, что говорила… Но довольно, не будем возвращаться к этому разговору…
Я тебе повторяю, что ты не имеешь никакого основания сердиться за твоего друга именно на
меня, и если
я тебя спросила о нем, то совсем не из желания его обидеть, или над ним насмеяться, далеко нет, напротив…
— Положительно…
Я думал о легкой интрижке и первый бы назвал дураком Караулова, если бы он оттолкнул такую женщину, как ты… Но если дело идет о браке, то
я тебе могу положительно предсказать заранее полнейшую неудачу.
— И вы
думаете, что
я вас так и отпущу от себя! — воскликнула она.
— Вы, может быть,
думаете, что
я лгу, что
я заранее приготовила для вас эту сцену. Вы
думаете, что
я вас не знаю,
я все знаю, что касается до вас, знаю ваше далеко не обеспеченное положение, ваш талант, вашу славу, ваше бескорыстие.
Я не жду от вас ни положения, ни помощи.
Мне ничего подобного не надо.
Я не солгала, сказав вам сейчас, что вы у
меня. Этот дом
я купила у вашего друга. Он далеко не в убыток продал его
мне, так как
я заплатила ему чистыми деньгами.
«Странно, —
думал он, — фигура и походка этой женщины
мне знакомы… Но где
я ее встречал?..»
«Она, Вероятно, совершенно позабыла обо
мне, а может быть еще хуже, она презирает
меня, как друга ее недостойного мужа!» —
думал он.
— Не надо плакать, мама, — снова ласкаясь к матери, начала Кора. — Видишь ты,
я не
думаю, чтобы можно было бы очень кого-нибудь любить на земле… Так и
я, исключая тебя, папы и…
—
Я думаю о том, когда
я буду причащаться…
— Его сиятельство отдыхает… По предписанию доктора, который его лечит, не приказано его беспокоить… Кроме того,
мне приказано сказать, что если господин
думает, что он у графа Белавина, то он ошибается.
— И вы
думали, мой друг, что присутствие даже несчастной, обиженной жены обязательно у изголовья умирающего мужа, даже виновного перед ней? Это великая мысль. Это подвиг, на который не все способны. Благодарю вас за такое высокое обо
мне мнение.
—
Я это
думал, — отвечал Федор Дмитриевич, — даже при условии, что для исполнения этого подвига вам придется прикоснуться к той грязи, которой окружил себя ваш муж.
— Вы заставляете
меня думать, что исполнение этой обязанности будет для
меня тяжелее, нежели
я предполагаю.
Я боюсь
подумать о том времени, когда мы, быть может, снова с вами будем в далекой разлуке, снова станем чужими друг для друга, и при этом
я вас хорошо знаю и хочу быть достойной вас.
А
я, безумная,
думала этим прельстить его!