Неточные совпадения
Только в том и была разница, что Natalie вносила в наш союз элемент тихий, кроткий, грациозный, элемент молодой девушки со всей поэзией любящей женщины, а я — живую деятельность, мое semper in motu, [всегда в движении (лат.).] беспредельную
любовь да, сверх того, путаницу серьезных
идей, смеха, опасных мыслей и кучу несбыточных проектов.
Юность невнимательно несется в какой-то алгебре
идей, чувств и стремлений, частное мало занимает, мало бьет, а тут —
любовь, найдено — неизвестное, все свелось на одно лицо, прошло через него, им становится всеобщее дорого, им изящное красиво, постороннее и тут не бьет: они даны друг другу, кругом хоть трава не расти!
Фанатик любви может совершать величайшие злодеяния и насилия во имя
идеи любви, вытеснившей свободу, справедливость, познание и т. д.
Неточные совпадения
Такие мысли являлись у нее неожиданно, вне связи с предыдущим, и Клим всегда чувствовал в них нечто подозрительное, намекающее. Не считает ли она актером его? Он уже догадывался, что Лидия, о чем бы она ни говорила, думает о
любви, как Макаров о судьбе женщин, Кутузов о социализме, как Нехаева будто бы думала о смерти, до поры, пока ей не удалось вынудить
любовь. Клим Самгин все более не любил и боялся людей, одержимых одной
идеей, они все насильники, все заражены стремлением порабощать.
Нет, она так сознательно покоряется ему. Правда, глаза ее горят, когда он развивает какую-нибудь
идею или обнажает душу перед ней; она обливает его лучами взгляда, но всегда видно, за что; иногда сама же она говорит и причину. А в
любви заслуга приобретается так слепо, безотчетно, и в этой-то слепоте и безотчетности и лежит счастье. Оскорбляется она, сейчас же видно, за что оскорблена.
— Ты прелесть, Вера, ты наслаждение! у тебя столько же красоты в уме, сколько в глазах! Ты вся — поэзия, грация, тончайшее произведение природы! — Ты и
идея красоты, и воплощение
идеи — и не умирать от
любви к тебе? Да разве я дерево! Вон Тушин, и тот тает…
«Прошу покорно! — с изумлением говорил про себя Райский, провожая ее глазами, — а я собирался развивать ее, тревожить ее ум и сердце новыми
идеями о независимости, о
любви, о другой, неведомой ей жизни… А она уж эмансипирована! Да кто же это!..»
Исчезла бы великая
идея бессмертия, и приходилось бы заменить ее; и весь великий избыток прежней
любви к Тому, который и был бессмертие, обратился бы у всех на природу, на мир, на людей, на всякую былинку.