Неточные совпадения
В
монахе, каких бы лет он ни
был, постоянно встречается и старец и юноша.
Но
есть и другой — это тип военачальников, в которых вымерло все гражданское, все человеческое, и осталась одна страсть — повелевать; ум узок, сердца совсем нет — это
монахи властолюбия, в их чертах видна сила и суровая воля.
Симоновский архимандрит Мелхиседек сам предложил место в своем монастыре. Мелхиседек
был некогда простой плотник и отчаянный раскольник, потом обратился к православию, пошел в
монахи, сделался игумном и, наконец, архимандритом. При этом он остался плотником, то
есть не потерял ни сердца, ни широких плеч, ни красного, здорового лица. Он знал Вадима и уважал его за его исторические изыскания о Москве.
Сверх дня рождения, именин и других праздников, самый торжественный сбор родственников и близких в доме княжны
был накануне Нового года. Княжна в этот день поднимала Иверскую божию матерь. С пением носили
монахи и священники образ по всем комнатам. Княжна первая, крестясь, проходила под него, за ней все гости, слуги, служанки, старики, дети. После этого все поздравляли ее с наступающим Новым годом и дарили ей всякие безделицы, как дарят детям. Она ими играла несколько дней, потом сама раздаривала.
Владимирский архиерей Парфений
был умный, суровый и грубый старик; распорядительный и своеобычный, он равно мог
быть губернатором или генералом, да еще, я думаю, генералом он
был бы больше на месте, чем
монахом; но случилось иначе, и он управлял своей епархией, как управлял бы дивизией на Кавказе.
Он велел синоду разобрать дело крестьян, а старика сослать на пожизненное заточение в Спасо-Евфимьевский монастырь; он думал, что православные
монахи домучат его лучше каторжной работы; но он забыл, что наши
монахи не только православные, но люди, любящие деньги и водку, а раскольники водки не
пьют и денег не жалеют.
Вот этот характер наших сходок не понимали тупые педанты и тяжелые школяры. Они видели мясо и бутылки, но другого ничего не видали. Пир идет к полноте жизни, люди воздержные бывают обыкновенно сухие, эгоистические люди. Мы не
были монахи, мы жили во все стороны и, сидя за столом, побольше развились и сделали не меньше, чем эти постные труженики, копающиеся на заднем дворе науки.
Ни вас, друзья мои, ни того ясного, славного времени я не дам в обиду; я об нем вспоминаю более чем с любовью, — чуть ли не с завистью. Мы не
были похожи на изнуренных
монахов Зурбарана, мы не плакали о грехах мира сего — мы только сочувствовали его страданиям и с улыбкой
были готовы кой на что, не наводя тоски предвкушением своей будущей жертвы. Вечно угрюмые постники мне всегда подозрительны; если они не притворяются, у них или ум, или желудок расстроен.
Рыцарь
был страшная невежда, драчун, бретер, разбойник и
монах, пьяница и пиетист, но он
был во всем открыт и откровенен, к тому же он всегда готов
был лечь костьми за то, что считал правым; у него
было свое нравственное уложение, свой кодекс чести, очень произвольный, но от которого он не отступал без утраты собственного уважения или уважения равных.
Неточные совпадения
Постой! уж скоро странничек // Доскажет
быль афонскую, // Как турка взбунтовавшихся //
Монахов в море гнал, // Как шли покорно иноки // И погибали сотнями — // Услышишь шепот ужаса, // Увидишь ряд испуганных, // Слезами полных глаз!
Левин помнил, как в то время, когда Николай
был в периоде набожности, постов,
монахов, служб церковных, когда он искал в религии помощи, узды на свою страстную натуру, никто не только не поддержал его, но все, и он сам, смеялись над ним. Его дразнили, звали его Ноем,
монахом; а когда его прорвало, никто не помог ему, а все с ужасом и омерзением отвернулись.
Бегущие толпы
монахов, жидов, женщин вдруг омноголюдили те города, где какая-нибудь
была надежда на гарнизон и городовое рушение.
Впрочем, это наставление
было вовсе излишне, потому что ректор и профессоры-монахи не жалели лоз и плетей, и часто ликторы [Ликторы — помощники консула.] по их приказанию пороли своих консулов так жестоко, что те несколько недель почесывали свои шаровары.
Казалось, слышно
было, как деревья шипели, обвиваясь дымом, и когда выскакивал огонь, он вдруг освещал фосфорическим, лилово-огненным светом спелые гроздия слив или обращал в червонное золото там и там желтевшие груши, и тут же среди их чернело висевшее на стене здания или на древесном суку тело бедного жида или
монаха, погибавшее вместе с строением в огне.