Неточные совпадения
Результатом этого
разговора было то, что я, мечтавший прежде, как все дети, о военной службе и мундире, чуть не плакавший о том, что мой отец хотел из меня сделать статского, вдруг охладел к военной службе и хотя не разом, но мало-помалу искоренил дотла любовь и нежность к эполетам, аксельбантам, лампасам.
Внутренний результат дум о «ложном положении»
был довольно сходен с тем, который я вывел из
разговоров двух нянюшек. Я чувствовал себя свободнее от общества, которого вовсе не знал, чувствовал, что, в сущности, я оставлен на собственные свои силы, и с несколько детской заносчивостью думал, что покажу себя Алексею Николаевичу с товарищами.
Слышал я мельком от старика Бушо, что он во время революции
был в Париже, мне очень хотелось расспросить его; но Бушо
был человек суровый и угрюмый, с огромным носом и очками; он никогда не пускался в излишние
разговоры со мной, спрягал глаголы, диктовал примеры, бранил меня и уходил, опираясь на толстую сучковатую палку.
Прежде мы имели мало долгих бесед. Карл Иванович мешал, как осенняя муха, и портил всякий
разговор своим присутствием, во все мешался, ничего не понимая, делал замечания, поправлял воротник рубашки у Ника, торопился домой, словом,
был очень противен. Через месяц мы не могли провести двух дней, чтоб не увидеться или не написать письмо; я с порывистостью моей натуры привязывался больше и больше к Нику, он тихо и глубоко любил меня.
Говорят, что императрица, встретив раз в доме у одного из своих приближенных воспитательницу его детей, вступила с ней в
разговор и,
будучи очень довольна ею, спросила, где она воспитывалась; та сказала ей, что она из «пансионерок воспитательного дома».
Прошло с год, дело взятых товарищей окончилось. Их обвинили (как впоследствии нас, потом петрашевцев) в намерении составить тайное общество, в преступных
разговорах; за это их отправляли в солдаты, в Оренбург. Одного из подсудимых Николай отличил — Сунгурова. Он уже кончил курс и
был на службе, женат и имел детей; его приговорили к лишению прав состояния и ссылке в Сибирь.
Князь Ливен оставил Полежаева в зале, где дожидались несколько придворных и других высших чиновников, несмотря на то, что
был шестой час утра, — и пошел во внутренние комнаты. Придворные вообразили себе, что молодой человек чем-нибудь отличился, и тотчас вступили с ним в
разговор. Какой-то сенатор предложил ему давать уроки сыну.
Вечером явился квартальный и сказал, что обер-полицмейстер велел мне на словах объявить, что в свое время я узнаю причину ареста. Далее он вытащил из кармана засаленную итальянскую грамматику и, улыбаясь, прибавил: «Так хорошо случилось, что тут и словарь
есть, лексикончика не нужно». Об сдаче и
разговора не
было. Я хотел
было снова писать к обер-полицмейстеру, но роль миниатюрного Гемпдена в Пречистенской части показалась мне слишком смешной.
Тут обер-полицмейстер вмешал в
разговор какой-то бессвязный вздор. Жаль, что не
было меньшого Голицына, вот
был бы случай поораторствовать.
Я собирался на другой день продать лошадь и всякую дрянь, как вдруг явился полицмейстер с приказом выехать в продолжение двадцати четырех часов. Я объяснил ему, что губернатор дал мне отсрочку. Полицмейстер показал бумагу, в которой действительно
было ему предписано выпроводить меня в двадцать четыре часа. Бумага
была подписана в самый тот день, следовательно, после
разговора со мною.
— Вот
был профессор-с — мой предшественник, — говорил мне в минуту задушевного
разговора вятский полицмейстер. — Ну, конечно, эдак жить можно, только на это надобно родиться-с; это в своем роде, могу сказать, Сеславин, Фигнер, — и глаза хромого майора, за рану произведенного в полицмейстеры, блистали при воспоминании славного предшественника.
Через час мы узнали, он
был отставлен — sans phrase. [без всяких
разговоров (фр.).]
Туда, сверх жильцов, приходили их знакомые, главный предмет занятий и
разговоров было волокитство и подсматривание друг за другом.
Разговор, лица — все это так чуждо, странно, противно, так безжизненно, пошло, я сама
была больше похожа на изваяние, чем на живое существо; все происходящее казалось мне тяжким, удушливым сном, я, как ребенок, беспрерывно просила ехать домой, меня не слушали.
Мы с ней сели у окна,
разговор не шел; мы
были похожи на детей, посаженных за вину в пустую комнату.
Молодые философы наши испортили себе не одни фразы, но и пониманье; отношение к жизни, к действительности сделалось школьное, книжное, это
было то ученое пониманье простых вещей, над которым так гениально смеялся Гете в своем
разговоре Мефистофеля с студентом.
Наша встреча сначала
была холодна, неприятна, натянута, но ни Белинский, ни я — мы не
были большие дипломаты; в продолжение ничтожного
разговора я помянул статью о «Бородинской годовщине».
Разговора этого
было совершенно достаточно для обоих. Выходя от него, я решился не сближаться с ним. Сколько я мог заметить, впечатление, произведенное мною на губернатора,
было в том же роде, как то, которое он произвел на меня, то
есть мы настолько терпеть не могли друг друга, насколько это возможно
было при таком недавнем и поверхностном знакомстве.
Разговор переходил от предмета к предмету, везде, во всем он
был дома, умен, éveille, [находчив (фр.).] оригинален.
Я пошел к интенданту (из иезуитов) и, заметив ему, что это совершеннейшая роскошь высылать человека, который сам едет и у которого визированный пасс в кармане, — спросил его, в чем дело? Он уверял, что сам так же удивлен, как я, что мера взята министром внутренних дел, даже без предварительного сношения с ним. При этом он
был до того учтив, что у меня не осталось никакого сомнения, что все это напакостил он. Я написал
разговор мой с ним известному депутату оппозиции Лоренцо Валерио и уехал в Париж.
На другой день утром он зашел за Рейхелем, им обоим надобно
было идти к Jardin des Plantes; [Ботаническому саду (фр.).] его удивил, несмотря на ранний час,
разговор в кабинете Бакунина; он приотворил дверь — Прудон и Бакунин сидели на тех же местах, перед потухшим камином, и оканчивали в кратких словах начатый вчера спор.
Неточные совпадения
Разговор этот происходил утром в праздничный день, а в полдень вывели Ионку на базар и, дабы сделать вид его более омерзительным, надели на него сарафан (так как в числе последователей Козырева учения
было много женщин), а на груди привесили дощечку с надписью: бабник и прелюбодей. В довершение всего квартальные приглашали торговых людей плевать на преступника, что и исполнялось. К вечеру Ионки не стало.
Все это
были, однако ж, одни faз́ons de parler, [
Разговоры (франц.).] и, в сущности, виконт готов
был стать на сторону какого угодно убеждения или догмата, если имел в виду, что за это ему перепадет лишний четвертак.
Еще отец, нарочно громко заговоривший с Вронским, не кончил своего
разговора, как она
была уже вполне готова смотреть на Вронского, говорить с ним, если нужно, точно так же, как она говорила с княгиней Марьей Борисовной, и, главное, так, чтобы всё до последней интонации и улыбки
было одобрено мужем, которого невидимое присутствие она как будто чувствовала над собой в эту минуту.
— Что? о вчерашнем
разговоре? — сказал Левин, блаженно щурясь и отдуваясь после оконченного обеда и решительно не в силах вспомнить, какой это
был вчерашний
разговор.
Левин не отвечал. Сказанное ими в
разговоре слово о том, что он действует справедливо только в отрицательном смысле, занимало его. «Неужели только отрицательно можно
быть справедливым?» спрашивал он себя.