Неточные совпадения
Результатом этого
разговора было
то, что я, мечтавший прежде, как все дети, о военной службе и мундире, чуть не плакавший о
том, что мой отец хотел из меня сделать статского, вдруг охладел к военной службе и хотя не разом, но мало-помалу искоренил дотла любовь и нежность к эполетам, аксельбантам, лампасам.
Внутренний результат дум о «ложном положении» был довольно сходен с
тем, который я вывел из
разговоров двух нянюшек. Я чувствовал себя свободнее от общества, которого вовсе не знал, чувствовал, что, в сущности, я оставлен на собственные свои силы, и с несколько детской заносчивостью думал, что покажу себя Алексею Николаевичу с товарищами.
Теперь вообразите себе мою небольшую комнатку, печальный зимний вечер, окна замерзли, и с них течет вода по веревочке, две сальные свечи на столе и наш tête-à-tête. [
разговор наедине (фр.).] Далес на сцене еще говорил довольно естественно, но за уроком считал своей обязанностью наиболее удаляться от натуры в своей декламации. Он читал Расина как-то нараспев и делал
тот пробор, который англичане носят на затылке, на цезуре каждого стиха, так что он выходил похожим на надломленную трость.
Я не имел к нему никакого уважения и отравлял все минуты его жизни, особенно с
тех пор, как я убедился, что, несмотря на все мои усилия, он не может понять двух вещей: десятичных дробей и тройного правила. В душе мальчиков вообще много беспощадного и даже жестокого; я с свирепостию преследовал бедного вольфенбюттельского егеря пропорциями; меня это до
того занимало, что я, мало вступавший в подобные
разговоры с моим отцом, торжественно сообщил ему о глупости Федора Карловича.
Говорят, что императрица, встретив раз в доме у одного из своих приближенных воспитательницу его детей, вступила с ней в
разговор и, будучи очень довольна ею, спросила, где она воспитывалась;
та сказала ей, что она из «пансионерок воспитательного дома».
Князь Ливен оставил Полежаева в зале, где дожидались несколько придворных и других высших чиновников, несмотря на
то, что был шестой час утра, — и пошел во внутренние комнаты. Придворные вообразили себе, что молодой человек чем-нибудь отличился, и тотчас вступили с ним в
разговор. Какой-то сенатор предложил ему давать уроки сыну.
Шум и смех между
тем до
того возрастали, что аудитор грозно вышел в залу и заметил, что громкий
разговор и особенно смех показывают пагубное неуважение к высочайшей воле, которую мы должны услышать.
Я собирался на другой день продать лошадь и всякую дрянь, как вдруг явился полицмейстер с приказом выехать в продолжение двадцати четырех часов. Я объяснил ему, что губернатор дал мне отсрочку. Полицмейстер показал бумагу, в которой действительно было ему предписано выпроводить меня в двадцать четыре часа. Бумага была подписана в самый
тот день, следовательно, после
разговора со мною.
Ее растрепанные мысли, бессвязно взятые из романов Ж. Санд, из наших
разговоров, никогда ни в чем не дошедшие до ясности, вели ее от одной нелепости к другой, к эксцентричностям, которые она принимала за оригинальную самобытность, к
тому женскому освобождению, в силу которого они отрицают из существующего и принятого, на выбор, что им не нравится, сохраняя упорно все остальное.
Молодые философы наши испортили себе не одни фразы, но и пониманье; отношение к жизни, к действительности сделалось школьное, книжное, это было
то ученое пониманье простых вещей, над которым так гениально смеялся Гете в своем
разговоре Мефистофеля с студентом.
Человек, который шел гулять в Сокольники, шел для
того, чтоб отдаваться пантеистическому чувству своего единства с космосом; и если ему попадался по дороге какой-нибудь солдат под хмельком или баба, вступавшая в
разговор, философ не просто говорил с ними, но определял субстанцию народную в ее непосредственном и случайном явлении.
Разговора этого было совершенно достаточно для обоих. Выходя от него, я решился не сближаться с ним. Сколько я мог заметить, впечатление, произведенное мною на губернатора, было в
том же роде, как
то, которое он произвел на меня,
то есть мы настолько терпеть не могли друг друга, насколько это возможно было при таком недавнем и поверхностном знакомстве.
Одним из наших
разговоров начинается «С
того берега».
Я пошел к интенданту (из иезуитов) и, заметив ему, что это совершеннейшая роскошь высылать человека, который сам едет и у которого визированный пасс в кармане, — спросил его, в чем дело? Он уверял, что сам так же удивлен, как я, что мера взята министром внутренних дел, даже без предварительного сношения с ним. При этом он был до
того учтив, что у меня не осталось никакого сомнения, что все это напакостил он. Я написал
разговор мой с ним известному депутату оппозиции Лоренцо Валерио и уехал в Париж.
На другой день утром он зашел за Рейхелем, им обоим надобно было идти к Jardin des Plantes; [Ботаническому саду (фр.).] его удивил, несмотря на ранний час,
разговор в кабинете Бакунина; он приотворил дверь — Прудон и Бакунин сидели на
тех же местах, перед потухшим камином, и оканчивали в кратких словах начатый вчера спор.
Минутами
разговор обрывается; по его лицу, как тучи по морю, пробегают какие-то мысли — ужас ли
то перед судьбами, лежащими на его плечах, перед
тем народным помазанием, от которого он уже не может отказаться? Сомнение ли после
того, как он видел столько измен, столько падений, столько слабых людей? Искушение ли величия? Последнего не думаю, — его личность давно исчезла в его деле…
— Я полагаю, что вы правы, и надеюсь, что вы не имеете ничего против
того, чтоб я передал наш
разговор Гарибальди?
Затем
разговор переменился. Февральская революция и 1848 год вышли из могилы и снова стали передо мной в
том же образе тогдашнего трибуна, с несколькими морщинами и сединами больше.
Тот же слог,
те же мысли,
те же обороты, а главное —
та же надежда.
Неточные совпадения
Сгоревших людей оказалось с десяток, в
том числе двое взрослых; Матренку же, о которой накануне был
разговор, нашли спящею на огороде между гряд.
Вместо
того чтоб постепенно усиливать обливательную тактику, он преспокойно уселся на кочку и, покуривая из трубочки, завел с землемерами пикантный
разговор.
Левин не отвечал. Сказанное ими в
разговоре слово о
том, что он действует справедливо только в отрицательном смысле, занимало его. «Неужели только отрицательно можно быть справедливым?» спрашивал он себя.
— Право? — сказал он, вспыхнув, и тотчас же, чтобы переменить
разговор, сказал: — Так прислать вам двух коров? Если вы хотите считаться,
то извольте заплатить мне по пяти рублей в месяц, если вам не совестно.
И в самом приятном расположении духа Свияжский встал и отошел, видимо, предполагая, что
разговор окончен на
том самом месте, где Левину казалось, что он только начинается.