Неточные совпадения
Бесконечное, безначальное отношение двух
моментов, друг друга определяющих, друг в друга утягивающих, так сказать, составляют жизнь истины; в этих вечных переливах, в этом вечном
движении, в которое увлечено все сущее, живет истина: это ее вдыхание и выдыхание, ее систола и диастола.
Только следя вблизи, момент за моментом, за движением этой струи, и сравнивая это движение с движением корабля, мы убедимся, что каждый
момент движения струи определяется движением корабля, и что нас ввело в заблуждение то, что мы сами незаметно движемся.
Неточные совпадения
«Уменье жить» ставят в великую заслугу друг другу, то есть уменье «казаться», с правом в действительности «не быть» тем, чем надо быть. А уменьем жить называют уменье — ладить со всеми, чтоб было хорошо и другим, и самому себе, уметь таить дурное и выставлять, что годится, — то есть приводить в данный
момент нужные для этого свойства в
движение, как трогать клавиши, большей частию не обладая самой музыкой.
Каждое утро у кабака Ермошки на лавочке собиралась целая толпа рабочих. Издали эта публика казалась ворохом живых лохмотьев — настоящая приисковая рвань. А солнышко уже светило по-весеннему, и рвань ждала того рокового
момента, когда «тронется вешняя вода». Только бы вода взялась, тогда всем будет работа… Это были именно чающие
движения воды.
Только истинные охотники поймут торжественность наступившего
момента, и даже набоб испытывал приятное волнение, наблюдая каждое
движение искавшей собаки.
Секунду я смотрел на нее посторонне, как и все: она уже не была нумером — она была только человеком, она существовала только как метафизическая субстанция оскорбления, нанесенного Единому Государству. Но одно какое-то ее
движение — заворачивая, она согнула бедра налево — и мне вдруг ясно: я знаю, я знаю это гибкое, как хлыст, тело — мои глаза, мои губы, мои руки знают его, — в тот
момент я был в этом совершенно уверен.
И дальше сам с собою: почему красиво? Почему танец красив? Ответ: потому что это несвободное
движение, потому что весь глубокий смысл танца именно в абсолютной, эстетической подчиненности, идеальной несвободе. И если верно, что наши предки отдавались танцу в самые вдохновенные
моменты своей жизни (религиозные мистерии, военные парады), то это значит только одно: инстинкт несвободы издревле органически присущ человеку, и мы в теперешней нашей жизни — только сознательно…