Неточные совпадения
И жаждавшие примирения раздвоились: одни не верят науке, не хотят ею заняться, не хотят обследовать, почему она так говорит, не хотят идти ее трудным путем; «наболевшие души наши, — говорят они, — требуют утешений, а наука на горячие, просьбы о хлебе подает камни, на вопль и стон растерзанного сердца, на его плач, молящий об участии, — предлагает холодный
разум и общие формулы; в логической неприступности своей она равно не удовлетворяет ни
практических людей, ни мистиков.
Наука нынче представляет то же зрелище: она достигла высшего призвания своего; она явилась солнцем всеосвещающим,
разумом факта и, следственно, оправданием его; но она не остановилась, не села отдыхать на троне своего величия; она перешла свою высшую точку и указывает путь из себя в жизнь
практическую, сознаваясь, что в ней не весь дух человеческий исчерпан, хотя и весь понят.
Признаются за такие, которым действительно присущи объекты, так как
практический разум неизбежно нуждается в существовании этих объектов для возможности своего, и притом практически безусловно необходимого, объекта высшего блага и через это дает теоретическому разуму право предполагать их.
Неточные совпадения
— Не отрицаю однако, что некоторым
практическим умам вполне можно сказать сердечное спасибо. Я ведь только против бесплодной изобретательности
разума и слепого увлечения женским его кокетством, желаньишком соблазнить нас дерзкой прелестью своей. В этом его весьма жестоко уличил писатель Гоголь, когда всенародно покаялся в горестных ошибках своих.
Дух
разумом практическим не соблазняется, а душа — соблазнена.
Лишь рационалистическое рассечение целостного человеческого существа может привести к утверждению самодовлеющей теоретической ценности знания, но для познающего, как для существа живого и целостного, не рационализированного, ясно, что познание имеет прежде всего
практическую (не в утилитарном, конечно, смысле слова) ценность, что познание есть функция жизни, что возможность брачного познания основана на тождестве субъекта и объекта, на раскрытии того же
разума и той же бесконечной жизни в бытии, что и в познающем.
Все это вместе взятое, с одной стороны, делало Истомина уже в то время лицом довольно интересным, а с другой — снабжало его кучею врагов и завистников, которых всегда так легко приобретает себе всякое дарование не только в среде собратий по профессии, но и вообще у всего мещанствующего
разума, живо чувствующего бессилие своей
практической лошади перед огневым конем таланта.
Тогда в сфере мысли «испугались всесильного господства начал
разума, которое провозгласила материалистическая философия XVIII века; в сфере
практической жизни и политики — самодержавия народа, которое провозгласил Руссо.