Неточные совпадения
Она не говорит: «Допусти то и то, а я тебе дам истину, спрятанную у меня, ты можешь получить ее, рабски повинуясь»; в отношении к лицу она только направляет внутренний процесс развития, прививает индивидуальности совершённое родом, приобщает ее к современности; она сама есть процесс углубления в себя
природы и развитие полного сознания космоса о себе; ею вселенная приходит в себя после борений материального
бытия, жизни, погруженной в непосредственность.
В науке
природа восстановляется, освобожденная от власти случайности и внешних влияний, которая притесняет ее в
бытии; в науке
природа просветляется в чистоте своей логической необходимости; подавляя случайность, наука примиряет
бытие с идеей, восстановляет естественное во всей чистоте, понимает недостаток существования (des Daseins) и поправляет его, как власть имущая.
Природа, так сказать, жаждала своего освобождения от уз случайного
бытия, и разум совершил это в науке.
Так
природа, достигая совершения своего в человеке, останавливается на каждой попытке, увековечивая ее родом, вечно свидетельствующим о пройденном моменте, который для него высшая, единая форма
бытия.
В науке совсем напротив: идея существует в логическом организме, все частное заморено, все проникнуто светом сознания, скрытая мысль, волнующая и приводящая в движение
природу, освобождаясь от физического
бытия развитием его, становится открытой мыслию науки.
Также и ограничение, отсутствие само по себе не может считаться причиной зла, ибо полное отрицание уничтожает самую
природу бытия — добро, частичное же имеет силу не само, но по силе им отрицаемого добра.
Неточные совпадения
— В бога, требующего теодицеи, — не могу верить. Предпочитаю веровать в
природу, коя оправдания себе не требует, как доказано господином Дарвином. А господин Лейбниц, который пытался доказать, что-де
бытие зла совершенно совместимо с
бытием божиим и что, дескать, совместимость эта тоже совершенно и неопровержимо доказуется книгой Иова, — господин Лейбниц — не более как чудачок немецкий. И прав не он, а Гейнрих Гейне, наименовав книгу Иова «Песнь песней скептицизма».
Гаев(негромко, как бы декламируя). О
природа, дивная, ты блещешь вечным сиянием, прекрасная и равнодушная, ты, которую мы называем матерью, сочетаешь в себе
бытие и смерть, ты живишь и разрушаешь…
Человеческая личность реальна в
бытии и идеальна по своей
природе, и самым фактом своей идеальной реальности она непосредственно утверждает объективное существование Бога как истинной личности».
Прелесть, обаяние толстовского художественного творчества связаны с тем, что он изображает двойную жизнь: с одной стороны, жизнь его героев в обществе с его условностями, в цивилизации, с ее обязательной ложью, с другой стороны, то, что думают его герои, когда они не стоят перед обществом, когда они поставлены перед тайной
бытия, перед Богом и
природой.
Он предлагает новое антропологическое доказательство
бытия Божьего. «Идея Бога действительно дана человеку, но только она дана ему не откуда-нибудь извне, в качестве мысли о Боге, а предметно-фактически осуществлена в нем
природою его личности, как нового образа Бога.