Неточные совпадения
В Москве есть особая varietas [разновидность (лат.).]
рода человеческого; мы говорим о тех полубогатых дворянских домах, которых обитатели совершенно сошли со сцены и скромно проживают целыми поколениями по разным переулкам; однообразный порядок и какое-то затаенное озлобление против всего нового составляет главный характер обитателей этих домов, глубоко стоящих на дворе, с покривившимися колоннами и нечистыми сенями; они воображают себя
представителями нашего национального быта, потому что им «квас нужен, как воздух», потому что они в санях ездят, как в карете, берут за собой двух лакеев и целый год живут на запасах, привозимых из Пензы и Симбирска.
Затем Овсецово, вместе с благоприобретенною Щучьею-Заводью, досталось по наследству отцу, как единственному
представителю рода Затрапезных в мужском колене.
Другими словами, элемент свободы и личности, т. е. творчества, неустраним из религиозной веры: я выступаю здесь не как отвлеченный, средний, безличный, «нормально» устроенный
представитель рода, но как конкретное, неповторяемое, индивидуальное лицо.
Ему всегда кажется, что, как бы он ни принужден был поступить, все-таки он останется благородным человеком,
представителем рода Черносошных — последним в роде, мужского пола… У него, кроме Сани, две незаконных дочери. Если б он даже и женился на их матери и выхлопотал им дворянские права, они — девочки. Будь хоть один мальчик — он бы женился. Они с матерью обеспечены, хоть и небольшим капиталом.
— Я умираю, ты остаешься единственной опорой твоей матери, единственным
представителем рода князей Гариных. Надеюсь, что эти важные обязанности, в связи с просьбой своего умирающего отца, заставят тебя изменить твою жизнь, а пойти иным, более достойным носимого тобою имени жизненным путем.
В таком деянии человек вечен во временности, бесконечен в конечности,
представитель рода и самого себя [Над этими выражениями посмеются наши люстихи; не будем так робки, пусть люстихи посмеются; на то они люстихи.
Неточные совпадения
Владелец этой усадьбы (называлась она, как и следует, «Отрадой») был выродившийся и совсем расслабленный
представитель старинного барского
рода, который по зимам жил в Москве, а на лето приезжал в усадьбу, но с соседями не якшался (таково уж исконное свойство пошехонского дворянства, что бедный дворянин от богатого никогда ничего не видит, кроме пренебрежения и притеснения).
Князь был одним из тех расслабленных и чванных
представителей старинных
родов, которые, по-видимому, отстаивают корпоративную связь, но, в сущности, пресмыкаются и ползают, исключительно посвящая свою жизнь поддерживанию дворских и высокобюрократических отношений.
Там можно было встретить и
представителей разного
рода сект, и одиночек, открывших свой способ спасения мира.
Но двусмысленность и неосновательность такого
рода оценок, обнаружилась тем фактом, что «идеалистическая», порвавшая с интеллигентским позитивизмом, группа, основавшая журнал «Вопросы жизни», активно участвовала в Союзе освобождения и в петербургском комитете Союза встречалась с теми самыми
представителями интеллигенции, которые обвиняли «идеалистов» в реакционности.
В этом старце, давно пережившем свое время, было что-то детски тихое, трогательно — печальное. Нельзя сказать того же о других
представителях nobilitatis harnolusiensis, хотя и среди них попадались фигуры в своем
роде довольно яркие.