А на Малой Ямской, которую посещают солдаты, мелкие воришки, ремесленники и вообще народ серый и где берут за время пятьдесят копеек и меньше, совсем уж грязно и скудно: пол
в зале кривой, облупленный и занозистый, окна завешены красными кумачовыми кусками; спальни, точно стойла, разделены тонкими перегородками, не достающими до потолка, а на кроватях, сверх сбитых сенников, валяются скомканные кое-как,
рваные, темные от времени, пятнистые простыни и дырявые байковые одеяла; воздух кислый и чадный, с примесью алкогольных паров и запаха человеческих извержений; женщины, одетые
в цветное ситцевое тряпье или
в матросские
костюмы, по большей части хриплы или гнусавы, с полупровалившимися носами, с лицами, хранящими следы вчерашних побоев и царапин и наивно раскрашенными при помощи послюненной красной коробочки от папирос.
Все бурлаки продрогли до последней степени, и вдобавок им нечем было заменить своих мокрых рубах: приходилось их высушивать на себе. Весь
костюм у большинства состоял из одной рубахи и портов с маленьким дополнением
в виде какого-нибудь жилета, бабьей кацавейки или
рваного халата.
Коновалов сидел за большим столом, посредине кабака,
в кругу почтительно и льстиво слушавших его шестерых господ
в фантастически
рваных костюмах, с физиономиями героев из рассказов Гофмана.