Неточные совпадения
Солнце осветило над ним золотой трон и сидящую фигуру в блестящей короне, над которой торчали золотые рога. Вася продвинулся дальше — и снова клуб пыли от крутнувшего огромнейшего широкого
колеса, на котором поднялась и вновь опустилась в полумраке человеческая фигура: солнце до нее не дошло. Зато оно осветило
огромного, красного сквозь пыль идола с лучами вокруг головы.
По дороге мимо нас двигались на огромных сонных буйволах со скрипом несуразные арбы, с
огромными колесами и никогда не мазанными осями, крутившимися вместе с колесами.
Разумеется, что столь много терпевший от тещи Копцевич тоже ее ненавидел и рвался как бы поскорее оттерпеться здесь у нее на деревенской эпитимии без всяких утешений власти, но потом вознаградить себя, — вырваться и начать управлять грозно и величественно, пособлять двигать
огромное колесо государственной машины, у которой тогда уже пристроилось много таких же почетных лиц, как Копцевич.
Неточные совпадения
Через два часа Клим Самгин сидел на скамье в парке санатории, пред ним в кресле на
колесах развалился Варавка, вздувшийся, как
огромный пузырь, синее лицо его, похожее на созревший нарыв, лоснилось, медвежьи глаза смотрели тускло, и было в них что-то сонное, тупое. Ветер поднимал дыбом поредевшие волосы на его голове, перебирал пряди седой бороды, борода лежала на животе, который поднялся уже к подбородку его. Задыхаясь, свистящим голосом он понукал Самгина:
Было тепло, тихо, только
колеса весело расплескивали красноватую воду неширокой реки, посылая к берегам вспененные волны, — они делали пароход еще более похожим на птицу с
огромными крыльями.
Огромный, пестрый город гудел, ревел, непрерывно звонили сотни колоколов, сухо и дробно стучали
колеса экипажей по шишковатым мостовым, все звуки сливались в один, органный, мощный.
Боже мой! стук, гром, блеск; по обеим сторонам громоздятся четырехэтажные стены; стук копыт коня, звук
колеса отзывались громом и отдавались с четырех сторон; домы росли и будто подымались из земли на каждом шагу; мосты дрожали; кареты летали; извозчики, форейторы кричали; снег свистел под тысячью летящих со всех сторон саней; пешеходы жались и теснились под домами, унизанными плошками, и
огромные тени их мелькали по стенам, досягая головою труб и крыш.
Наибольший успех полета обозначался достижением мельницы, с ее яркими брызгами и шумом
колес… Но если даже я летал только над двором или под потолком какого-то
огромного зала, наполненного людьми, и тогда проснуться — значило испытать настоящее острое ощущение горя… Опять только сон!.. Опять я тяжелый и несчастный…