Неточные совпадения
Умчались к «Яру» подвыпившие за обедом любители «клубнички», картежники перебирались
в игорные залы, а за «обжорным»
столом в ярко освещенной
столовой продолжали заседать гурманы, вернувшиеся после отдыха
на мягких диванах и креслах гостиной, придумывали и обдумывали разные заковыристые блюда
на ужин, а накрахмаленный повар
в белом колпаке делал свои замечания и нередко одним словом разбивал кулинарные фантазии, не считаясь с тем, что за
столом сидела сплоченная компания именитого московского купечества.
Когда новое помещение для азартной игры освободило большой двухсветный зал,
в него были перенесены из верхних
столовых ужины
в свободные от собраний вечера. Здесь ужинали группами, и каждая имела свой
стол. Особым почетом пользовался длинный
стол, накрытый
на двадцать приборов.
Стол этот назывался «пивным», так как пиво было любимым напитком членов
стола и
на нем ставился бочонок с пивом. Кроме этого,
стол имел еще два названия: «профессорский» и «директорский».
А там грянула империалистическая война. Половина клуба была отдана под госпиталь. Собственно говоря, для клуба остались прихожая, аванзал, «портретная», «кофейная», большая гостиная, читальня и
столовая. А все комнаты, выходящие
на Тверскую, пошли под госпиталь. Были произведены перестройки. Для игры «инфернальная» была заменена большой гостиной, где метали баккара,
на поставленных посредине
столах играли
в «железку», а
в «детской», по-старому, шли игры по маленькой.
Неточные совпадения
Он не раздеваясь ходил своим ровным шагом взад и вперед по звучному паркету освещенной одною лампой
столовой, по ковру темной гостиной,
в которой свет отражался только
на большом, недавно сделанном портрете его, висевшем над диваном, и чрез ее кабинет, где горели две свечи, освещая портреты ее родных и приятельниц и красивые, давно близко знакомые ему безделушки ее письменного
стола. Чрез ее комнату он доходил до двери спальни и опять поворачивался.
Когда после того вышел он
в столовую, там уже стоял
на столе чайный прибор с бутылкою рома.
В столовой уже стояли два мальчика, сыновья Манилова, которые были
в тех летах, когда сажают уже детей за
стол, но еще
на высоких стульях. При них стоял учитель, поклонившийся вежливо и с улыбкою. Хозяйка села за свою суповую чашку; гость был посажен между хозяином и хозяйкою, слуга завязал детям
на шею салфетки.
Княжна молча встала с кресла и первая вышла из гостиной. Все отправились вслед за ней
в столовую. Казачок
в ливрее с шумом отодвинул от
стола обложенное подушками, также заветное, кресло,
в которое опустилась княжна; Катя, разливавшая чай, первой ей подала чашку с раскрашенным гербом. Старуха положила себе меду
в чашку (она находила, что пить чай с сахаром и грешно и дорого, хотя сама не тратила копейки ни
на что) и вдруг спросила хриплым голосом:
— Да, — ответил Клим, вдруг ощутив голод и слабость.
В темноватой
столовой, с одним окном, смотревшим
в кирпичную стену,
на большом
столе буйно кипел самовар, стояли тарелки с хлебом, колбасой, сыром, у стены мрачно возвышался тяжелый буфет, напоминавший чем-то гранитный памятник над могилою богатого купца. Самгин ел и думал, что, хотя квартира эта
в пятом этаже, а вызывает впечатление подвала. Угрюмые люди
в ней, конечно, из числа тех, с которыми история не считается, отбросила их
в сторону.