Цитаты со словом «бабы»
Все слова сворачивает на ус.Лопата у него — лопатус,
баба — бабус.
Подумаешь, право: на что не мастерицы эти
бабы!
Волы, мешки, сено, цыганы, горшки,
бабы, пряники, шапки — все ярко, пестро, нестройно; мечется кучами и снуется перед глазами.
Но и тут, однако ж, она находила себе много предметов для наблюдения: ее смешило до крайности, как цыган и мужик били один другого по рукам, вскрикивая сами от боли; как пьяный жид давал
бабе киселя; как поссорившиеся перекупки перекидывались бранью и раками; как москаль, поглаживая одною рукою свою козлиную бороду, другою…
— Нет, это не по-моему: я держу свое слово; что раз сделал, тому и навеки быть. А вот у хрыча Черевика нет совести, видно, и на полшеляга: сказал, да и назад… Ну, его и винить нечего, он пень, да и полно. Все это штуки старой ведьмы, которую мы сегодня с хлопцами на мосту ругнули на все бока! Эх, если бы я был царем или паном великим, я бы первый перевешал всех тех дурней, которые позволяют себя седлать
бабам…
— А ну, жена, достань-ка там в возу баклажку! — говорил кум приехавшей с ним жене, — мы черпнем ее с добрыми людьми; проклятые
бабы понапугали нас так, что и сказать стыдно.
— Я тут же ставлю новую шапку, если
бабам не вздумалось посмеяться над нами.
— Эх вы,
бабы! бабы! — произнесла она громко. — Вам ли козаковать и быть мужьями! Вам бы веретено в руки, да посадить за гребень! Один кто-нибудь, может, прости господи… Под кем-нибудь скамейка заскрипела, а все и метнулись как полоумные.
—
Баба взлезла на человека; ну, верно, баба эта знает, как ездить! — говорил один из окружавшей толпы.
Я думаю, куры так не дожидаются той поры, когда
баба вынесет им хлебных зерен, как дожидался Петрусь вечера.
— Бог с ним, моя красавица! Мало ли чего не расскажут
бабы и народ глупый. Ты себя только потревожишь, станешь бояться, и не заснется тебе покойно.
Баба, живей, говорят тебе, отворяй!
— Вот я и домой пришел! — говорил он, садясь на лавку у дверей и не обращая никакого внимания на присутствующих. — Вишь, как растянул вражий сын, сатана, дорогу! Идешь, идешь, и конца нет! Ноги как будто переломал кто-нибудь. Достань-ка там,
баба, тулуп, подостлать мне. На печь к тебе не приду, ей-богу, не приду: ноги болят! Достань его, там он лежит, близ покута; гляди только, не опрокинь горшка с тертым табаком. Или нет, не тронь, не тронь! Ты, может быть, пьяна сегодня… Пусть, уже я сам достану.
— Не поможет! не поможет, брат! Визжи себе хоть чертом, не только
бабою, меня не проведешь! — и толкнул его в темную комору так, что бедный пленник застонал, упавши на пол, а сам в сопровождении десятского отправился в хату писаря, и вслед за ними, как пароход, задымился винокур.
— Помилуй, пан голова! — закричали некоторые, кланяясь в ноги. — Увидел бы ты, какие хари: убей бог нас, и родились и крестились — не видали таких мерзких рож. Долго ли до греха, пан голова, перепугают доброго человека так, что после ни одна
баба не возьмется вылить переполоху.
Огонек, казалось, несся навстречу, и перед козаками показался шинок, повалившийся на одну сторону, словно
баба на пути с веселых крестин.
— Я вижу уже по глазам, что ты козак — не
баба.
Что прикажешь делать? Козаку сесть с
бабами в дурня! Дед отпираться, отпираться, наконец сел. Принесли карты, замасленные, какими только у нас поповны гадают про женихов.
И в самом деле,
баба сидит, заснувши перед гребнем, держит в руках веретено и, сонная, подпрыгивает на лавке.
И, видно, уже в наказание, что не спохватился тотчас после того освятить хату,
бабе ровно через каждый год, и именно в то самое время, делалось такое диво, что танцуется, бывало, да и только.
Тесная
баба, игра, в которую играют школьники в классе: жмутся тесно на скамье, покамест одна половина не вытеснит другую.
Он знает наперечет, сколько у каждой
бабы свинья мечет поросенков, и сколько в сундуке лежит полотна, и что именно из своего платья и хозяйства заложит добрый человек в воскресный день в шинке.
Мороз увеличился, и вверху так сделалось холодно, что черт перепрыгивал с одного копытца на другое и дул себе в кулак, желая сколько-нибудь отогреть мерзнувшие руки. Не мудрено, однако ж, и смерзнуть тому, кто толкался от утра до утра в аду, где, как известно, не так холодно, как у нас зимою, и где, надевши колпак и ставши перед очагом, будто в самом деле кухмистр, поджаривал он грешников с таким удовольствием, с каким обыкновенно
баба жарит на рождество колбасу.
А пойдет ли, бывало, Солоха в праздник в церковь, надевши яркую плахту с китайчатою запаскою, а сверх ее синюю юбку, на которой сзади нашиты были золотые усы, и станет прямо близ правого крылоса, то дьяк уже верно закашливался и прищуривал невольно в ту сторону глаза; голова гладил усы, заматывал за ухо оселедец и говорил стоявшему близ его соседу: «Эх, добрая
баба! черт-баба!»
«Брешут сучи
бабы!» — бывал обыкновенный ответ их.
Нет, — вскричал он, помолчав и ободрившись, — что я за
баба!
— Слава богу, мы не совсем еще без ума, — сказал кум, — черт ли бы принес меня туда, где она. Она, думаю, протаскается с
бабами до света.
— Ступай, ступай, чертова
баба! это не твое добро! — говорил, приближаясь, кум.
— Для чего спросил я сдуру, чем он мажет сапоги! — произнес Чуб, поглядывая на двери, в которые вышел голова. — Ай да Солоха! эдакого человека засадить в мешок!.. Вишь, чертова
баба! А я дурак… да где же тот проклятый мешок?
— Знаю я эти штуки, ничего нет! подайте его сюда: там еще один сидит! Встряхните его хорошенько… Что, нет?.. Вишь, проклятая
баба! А поглядеть на нее — как святая, как будто и скоромного никогда не брала в рот.
— Утонул! ей-богу, утонул! вот чтобы я не сошла с этого места, если не утонул! — лепетала толстая ткачиха, стоя в куче диканьских
баб посереди улицы.
— Что ж, разве я лгунья какая? разве я у кого-нибудь корову украла? разве я сглазила кого, что ко мне не имеют веры? — кричала
баба в козацкой свитке, с фиолетовым носом, размахивая руками. — Вот чтобы мне воды не захотелось пить, если старая Переперчиха не видела собственными глазами, как повесился кузнец!
— Срамница! вишь, чем стала попрекать! — гневно возразила
баба с фиолетовым носом. — Молчала бы, негодница! Разве я не знаю, что к тебе дьяк ходит каждый вечер?
— А вот к кому ходит дьяк! — сказала
баба с фиолетовым носом, указывая на ткачиху.
— А, скверная
баба! — закричал голова, обтирая полою лицо и поднявши кнут.
Она мало верила глазам Переперчихи и толкам
баб; она знала, что кузнец довольно набожен, чтобы решиться погубить свою душу.
Это, однако ж, не все: на стене сбоку, как войдешь в церковь, намалевал Вакула черта в аду, такого гадкого, что все плевали, когда проходили мимо; а
бабы, как только расплакивалось у них на руках дитя, подносили его к картине и говорили: «Он бачь, яка кака намалевана!» — и дитя, удерживая слезенки, косилось на картину и жалось к груди своей матери.
— Молчи,
баба! — с сердцем сказал Данило. — С вами кто свяжется, сам станет бабой. Хлопец, дай мне огня в люльку! — Тут оборотился он к одному из гребцов, который, выколотивши из своей люльки горячую золу, стал перекладывать ее в люльку своего пана. — Пугает меня колдуном! — продолжал пан Данило. — Козак, слава богу, ни чертей, ни ксендзов не боится. Много было бы проку, если бы мы стали слушаться жен. Не так ли, хлопцы? наша жена — люлька да острая сабля!
— Не пугайся, Катерина! Гляди: ничего нет! — говорил он, указывая по сторонам. — Это колдун хочет устрашить людей, чтобы никто не добрался до нечистого гнезда его.
Баб только одних он напугает этим! Дай сюда на руки мне сына! — При сем слове поднял пан Данило своего сына вверх и поднес к губам. — Что, Иван, ты не боишься колдунов? «Нет, говори, тятя, я козак». Полно же, перестань плакать! домой приедем! Приедем домой — мать накормит кашей, положит тебя спать в люльку, запоет...
— А вот это дело, дорогой тесть! На это я тебе скажу, что я давно уже вышел из тех, которых
бабы пеленают. Знаю, как сидеть на коне. Умею держать в руках и саблю острую. Еще кое-что умею… Умею никому и ответа не давать в том, что делаю.
— Это я, моя родная дочь! Это я, мое серденько! — услышала Катерина, очнувшись, и увидела перед собою старую прислужницу.
Баба, наклонившись, казалось, что-то шептала и, протянув над нею иссохшую руку свою, опрыскивала ее холодною водою.
— Где я? — говорила Катерина, подымаясь и оглядываясь. — Передо мною шумит Днепр, за мною горы… куда завела меня ты,
баба?
— Поглядеть?..
Баба, я пропала! — вскрикнула Катерина.
Паны беснуются и отпускают штуки: хватают за бороду жида, малюют ему на нечестивом лбу крест; стреляют в
баб холостыми зарядами и танцуют краковяк с нечестивым попом своим.
«Тс… тише,
баба! не стучи так, дитя мое заснуло.
Ты хочешь,
баба, сделаться молодою — это совсем нетрудно: нужно танцевать только; гляди, как я танцую…» И, проговорив такие несвязные речи, уже неслась Катерина, безумно поглядывая на все стороны и упираясь руками в боки.
Цитаты из русской классики со словом «бабы»
Ассоциации к слову «бабы»
Предложения со словом «баба»
- Спорить без фактов – это всё равно что лепить снежную бабу из холодной воды.
- Сперва ему снилась всякая дрянь, которую он даже не запомнил, а потом он вдруг увидел тёмную пещеру, в пещере горел огонь, от огня шёл густой дым, а в дыму он видел, но нечётко, простоволосую голую бабу золочёную.
- – Манька, прочти, – сказала баба девчонке, тёршейся носом об окно.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «баба»
Афоризмы русских писателей со словом «баба»
Дополнительно